Протест принимается, не будем переходить на личности. Сергей Ервандович, Вы можете задать вопросы свидетелям, свидетелям защиты.
Кургинян: Правильно ли я понял Вас, что номенклатура преступно разрушила свое государство? Да или нет?
Кравчук: Кого Вы спрашиваете?
Кургинян: Я спрашиваю того, кого спрашивал господин Млечин. Вы спрашивали обоих?
Млечин: Я спрашивал двоих.
Кургинян: Тогда я спрашиваю Леонида Макаровича Кравчука как подлинного представителя высшего контингента номенклатуры — ее идеологической элиты. Элита, которая учила нас верности марксизму-ленинизму. Я спрашиваю его.
Кравчук: Меня?
Кургинян: Вас!
Кравчук: Вы знаете, как… бывают хорошие врачи и плохие врачи, хорошие инженеры и плохие инженеры, бывает хорошая номенклатура и плохая номенклатура. Я себя отношу к украинской элите и защищаю украинский народ.
Кургинян: Это всегда хорошая элита, которая себя называет хорошей.
Кравчук: Я защищаю украинский народ.
Кургинян: Называлось это обычно «гречневая каша, которая сама себя хвалит».
Кравчук: От того, что Вы наворачи…
Кургинян: А я бы хотел еще Вас спросить тогда: господин Марчук — представитель хорошей элиты?
Кравчук: Вы спросите Марчука.
Кургинян: А как же это так? Значит, единственный человек, о единственном человеке, о котором Вас можно спрашивать, хороший он или нет, — это Вы?
Кравчук: Вы знаете, я хочу сказать абсолютно ясно и четко для всех — я никому не даю характеристики.
Кургинян: Как? Кроме себя.
Кравчук: Одну минуточку, я никому не даю заочно характеристики. Вот Вам сейчас я могу дать характеристику, но воздержусь из чувства такта.
Кургинян: Понятно. Я сделаю то же самое. Я сделаю то же самое, но Вы дали характеристику элите, поделив ее на хорошую и плохую.
Кравчук: Совершенно верно.
Кургинян: Я, естественно, задаю вопрос и называю имя, от которого Вы начинаете дрожать.
Кравчук: Почему дрожать?
Кургинян: Ну, я же вижу. Ну, тогда ответьте.
Сванидзе: Сергей Ервандович, свидетель отказался давать характеристики третьим лицам.
Кургинян: Хорошо, он отказался.
Сванидзе: Он имеет на это полное право.
Кургинян: Тогда я спрашиваю господина Шушкевича.
Сванидзе: Продолжайте опрос.
Шушкевич: Что касается того, номенклатура ли разрушила…
Кургинян: Да.
Шушкевич: …она не могла воспрепятствовать разрушению. Она была не единой, она была в общем-то далеко не объединенной, потому что вот внутренняя эта боязнь, страх…
Кургинян: Спасибо, я все понял. Теперь я обращаю ваше внимание…
Шушкевич: …номенклатуры позволил разрушить…
Кургинян: …на то, что номенклатура существовала как партийно-идеологическая, так и номенклатура КГБ, да? Обе эти номенклатуры, как известно, достаточно долгое время грызлись друг с другом, и я прошу вывести еще одно доказательство. Прошу еще одно доказательство.