Мы не сегодня, мы говорим о 1991 году.
Бабурин: А это результат того, что политики тогда не выполнили своего долга.
Млечин: Понятно.
Бабурин: Они к 1993-му немножко пришли в себя, но им и тогда помешали.
Млечин: Сергей Николаевич, можно задам вопрос? Вы сказали, что Советский Союз распался из-за Ельцина и Горбачева…
Бабурин: Слово «распался» никогда не произношу.
Млечин: …исчез, погиб, погиб.
Бабурин: Был убит.
Млечин: Был убит — из-за двух человек?! Не кажется ли вам, что государство слишком слабовато, если два человека 250-милионное государство могут разрушить? Не кажется вам — слабовато тогда государство? Не переоцениваете ли роль этих людей?
Бабурин: Мне никогда не кажется. Когда кажется — надо креститься, и все пройдет. Поэтому когда «кажется» — я это не воспринимаю. Я абсолютно убежден, что преступников больше, но…
Млечин: Вы сказали про двух человек, я просто повторяю Ваши показания.
Бабурин: …я сказал, что эти два — главные. Потому что, ну вот сегодня Вы можете быть отнесены к одному из соучастников, потому что Вы пытаетесь…
Сванидзе: Все, время истекло, время истекло, прошу прощения.
Бабурин: …гибель страны свести к антикоммунизму.
Млечин: Я пытаюсь у Вас получить показания, а Вы их не даете.
Сванидзе: Мы объявляем небольшой перерыв, потом мы продолжим слушания.
Сванидзе: В эфире «Суд времени». Идет первый день слушаний по теме «Беловежское соглашение». Вопрос обеим сторонам: исчерпала ли себя советская экономическая модель?
Пожалуйста, сторона защиты.
Млечин: Благодарю Вас, Ваша честь. Могу ли я допросить свидетеля Шушкевича… который в то время возглавлял Верховный Совет Белоруссии?
Сванидзе: Да, пожалуйста.
Млечин: …который в то время возглавлял Верховный Совет Белоруссии?
Скажите, пожалуйста, ну Белоруссия — уж ближе к России нет. И вы тоже захотели отделиться? Почему?
Станислав Шушкевич, Председатель Верховного Совета Белоруссии с 1991 по 1995 г., профессор: Вы знаете, вот все, о чем здесь мы говорим — ну это возведение старого имперского лицемерия в ранг, в общем-то, действительности. Очень хорошие говорились слова, очень хорошо хвалилась экономика, прочее, но ведь все врали, врали и врали, и продолжают сегодня врать здесь, защищая эту позицию. Понимаете, когда я мог как физик оценить, я знаю законы сохранения… когда, понимаете, процветающая страна, имеющая столько минеральных ресурсов, столько грамотных, образованных людей, и, в общем-то, влачится где-то в хвосте по обеспечению граждан своих — нельзя этого терпеть. А коммунисты — ведь они обеспечивали себя, и вот… не та верхушка гнила, не только… — везде были гниющие верхушки. Такая система была построена. И сохранять эту, простите, лицемерную, подлую, лживую систему, которая всех называла своими врагами, кто им не нравился, сажала в тюрьму, и расстреливала, и убивала… — разве можно сохранять такую систему? Надо, в общем-то, очиститься и подумать, как жить иначе. И мне кажется, что одна ошибка, которая здесь сказана, — распался Союз значительно раньше. Распался, и надо было иметь мужество констатировать это документально, потому что возможен был и иной вариант — вспомните, что было в Югославии.