— Это ты называешь безразличием? — Он схватил ее руку и приложил к своему телу, вздрогнув, едва ее пальцы нерешительно коснулись горячей плоти. — Дотронься до меня, и попробуй только назвать то, что я чувствую, безразличием!
Не в силах устоять перед искушением, ее ладонь скользнула по его напрягшимся мускулам.
— Если ты что-нибудь чувствуешь, тогда скажи мне об этом, — умоляюще проговорила она. — Скажи мне, что наша любовь — это не просто секс. Скажи мне честно, что в глубине души ты вовсе не пытаешься свести старые счеты, не желаешь отомстить мне. — Слезы подступили к ее глазам. — Скажи мне все это, Хантер, чтобы я не чувствовала, будто ты используешь меня.
Хантер застыл, и его руки автоматически крепче сжали плечи Лии. Затем голова его наклонилась к ее груди, и Лии показалось, что отросшая за ночь щетина на его щеках не просто колет, а буквально жжет ее кожу, словно выжигая на ней клеймо. Слезы покатились из уголков ее глаз — вот она и дождалась ответа на свой вопрос. Поставив на карту все, что у нее было, она проиграла. Молчание Хантера было его приговором, яснее всяких слов доказывая, что мотивы его поступков были отнюдь не чисты, что его действиями руководило что угодно, но только не такое благородное чувство, как любовь.
— Я могу взять тебя силой, — проговорил он глухо, не поднимая головы от ее груди.
Лия стала молиться про себя, надеясь, что эти слова окажутся лишь пустой угрозой, сказанной под влиянием раздражения и гнева.
— Как-то раз ты поклялся мне, что не станешь применять силу. Или ты уже передумал? — Она попыталась было выскользнуть из-под него, но его руки крепче сомкнулись на ее плечах и снова пригвоздили ее к постели. — Если ты получишь то, что хочешь заполучить, это все равно никак не изменит наших отношений, — попыталась убедить его Лия, призвав на помощь здравый смысл.
— Черт возьми, изменит, да еще как! Это чертовски изменит мое положение, и готов поставить последний доллар на то, что целиком изменит и твое!
В его словах была правда, и с этим Лия не могла спорить. Отвернувшись, она уткнулась в подушку, пытаясь избежать его обвиняющего взгляда. От сознания собственного бессилия слезы все текли и текли по ее щекам, и она никак не могла их унять.
— Прости меня. Мне очень жаль, что я не могу просто отдаться тебе и покончить с этим раз и навсегда. Но я не могу. Не могу так безразлично относиться к занятию любовью.
— Я вовсе не жду, чтобы ты была безразличной. Я просто хочу, чтобы ты смирилась с тем, что неизбежно, и глядела правде в глаза. — Хантер ласково провел рукой по ее волосам, принуждая ее посмотреть на него. — А правда состоит в том, что мы с тобой будем любовниками. Это произойдет, будь то завтра, или послезавтра, или послепослезавтра. Рано или поздно, жена, тебе станет желанна моя ласка. Это я тебе гарантирую.