Они двинулись по улице к автобусной остановке; Флеминг с миссис Бэрджес шли впереди, а Пол — как того, видимо, все хотели — пошел с Эллой. Легкая краска волнения выступила на ее восковом личике, обрамленном короткими, должно быть, только что вымытыми и завитыми волосами. На ней был новый сиренево-серый костюм и скромная серая шляпка, из-под которой радостно блестели глаза. Она тотчас взяла Пола под руку и задушевным тоном заговорила:
— Итак, Пол, мы должны просто на коленях просить у тебя прощения. И, право же, готовы это сделать, если хочешь. Во всяком случае, я готова. — Она игриво посмотрела на него сияющими глазами. — Конечно, мы и представить себе не могли, что так получится, а то повели бы себя иначе. Мы считали, что ты портишь открывающуюся перед тобой неплохую карьеру и ни за что губишь свою жизнь. А поскольку мы тебя любим, это, конечно, было для нас ужасно. Нам казалось, что если мы станем помогать тебе или поощрять тебя, это все равно ни к чему хорошему не приведет. Я уже говорила, что мы и подумать не могли… И вдруг — смотри, что произошло, что ты сотворил, удивительный ты человек! Когда до нас дошла эта весть, я чуть в обморок не упала — от радости, конечно. Я была на кухне — варила какао, когда отец пришел из церкви и сказал мне. Я вынуждена была прилечь. Ах, Пол, дорогой мой, я все это время так скверно себя чувствовала, я чуть с ума не сошла, волнуясь за тебя. Ведь это был такой позор! Но не будем говорить обо мне, хотя я по-своему, втихомолку, тоже немало выстрадала. Будем говорить о тебе, Пол, о тебе — замечательном, необыкновенном человеке. Если б ты почитал белфастские газеты, — а я уверена, что то же самое пишут и здесь, — ты бы узнал, что думают о тебе люди. Твое имя у всех на устах, по всей стране. Не сочти меня вульгарной или падкой до сенсаций — я, конечно, была рада, что нас не встречали фотографы, хотя, по правде сказать, ожидала их увидеть. А как тебе нравится мой новый костюм? Я считаю, что он хоть и весенний, но достаточно строгий и приличествует случаю. Сегодня, Пол, день твоего триумфа, и я хочу, чтобы ты насладился им сполна. Помогла тут, конечно, и молитва — мы оба это прекрасно понимаем, а ведь я каждый вечер молилась за тебя перед алтарем.
Во взгляде ее появилась нежность, и, как всегда, говоря о религии, она закатила свои светлые зеленоватые глаза.
— До чего же чудесно, Пол, что мы снова вместе и все еще у нас впереди. Конечно, в своей радости мы не должны забывать и о твоем отце. Бедный, бедный человек! У меня сердце исходит кровью при мысли о нем. Нам трудно даже понять, как такое могло случиться. Но мне кажется, иные испытания ниспосылаются нам свыше, чтобы проверить человека, очистить и укрепить его дух. Я просто не дождусь той минуты, когда увижу твоего отца и смогу выразить ему свое сочувствие. И я хочу заверить тебя, Пол, что если я могу быть чем-то ему полезной, прикажи — я все сделаю.