— Да, если позволит ваша светлость.
Судья кивнул, и через переполненный зал стал быстро пробираться живой темноволосый атлетического сложения человек в синем костюме, с приятным мужественным лицом; спокойно, словно это было для него привычным занятием, он поднялся на свидетельское возвышение.
— Доктор Добсон, — начал Грэхем, пуская в ход все свое обаяние, — вы слышали здесь об умозаключениях, к которым пришел доктор Тьюк касательно ран, нанесенных покойной. Его вдова очень четко и ясно изложила их суду. Что вы об этом думаете?
— Ерунда.
Он произнес это без тени презрения, с обезоруживающей улыбкой, и на галерее захихикали. Хотя смех тотчас утих, Мэфри стиснул зубы и злобно посмотрел на весельчаков.
— Ерунда, доктор? Не слишком ли это сильное выражение?
— Вы спросили, что я об этом думаю. Я ответил.
Пол затаил дыхание. Вызов полицейского хирурга казался ему бессмыслицей: едва ли Грэхему удастся чего-нибудь добиться от этого самоуверенного, твердо стоящего на своем свидетеля. Но молодой адвокат, нимало не горячась и не смущаясь, продолжал:
— По-видимому, вы вообще против теоретизирования.
— Если я вижу женщину, у которой перерезано горло так, что голова почти отделена от тела, я не нахожу нужным пускаться в теоретические изыскания.
— Ясно. Вы просто приходите к выводу, что орудием убийства была бритва.
— Я ни разу не упомянул о бритве.
— Но решающую роль в обвинении сыграла бритва, как орудие убийства.
— Это уж меня не касается.
— Вернемся в таком случае к тому, что вас касается. Отбросив в сторону всякие теории, к какому выводу вы пришли касательно орудия, которым было совершено убийство?
— Я пришел к выводу, что раны были нанесены чрезвычайно острым орудием.
Хирург начал злиться, что было вполне понятно, хотя и напрасно. Грэхем слегка улыбнулся.
— Следовательно, как и утверждал доктор Тьюк, убийца вполне мог воспользоваться тонким острым инструментом, вроде, скажем, скальпеля.
На лице врача отразилась борьба между честностью и досадой.
— Да, — произнес он наконец, — думаю, что мог. При условии, что он обладал кое-какими познаниями в анатомии.
— Кое-какими познаниями в анатомии, — многозначительно, хотя и спокойно, повторил Грэхем. — Благодарю вас, доктор… Очень вам благодарен. Но пойдем дальше: ведь это вы вскрывали убитую?
— Разумеется, я.
— Вы обнаружили, что она была беременна?
— Я указал это в моем отчете.
— А срок беременности вы указали?
— Конечно, — раздраженно ответил полицейский хирург. — Уж не намекаете ли вы, что я нерадиво отнесся к своим обязанностям?
— Отнюдь нет, доктор. Сколько бы мы ни расходились в вопросе о метафизике, я убежден в вашей абсолютной порядочности. Какой же был срок беременности у жертвы?