Она подняла глаза и медленно осмотрела его с головы до ног. Ее взгляд словно обжег Алекса, и ему пришло в голову: вот почему женщины, когда на них пристально смотришь, инстинктивно прикрывают обнаженную грудь руками — не хотят, чтобы по затвердевшим соскам заметили их возбуждение.
Под взглядом Джун он почувствовал себя раздетым и, чтобы она ничего не заподозрила, снял полотенце с шеи, развернул его и, вертикально держа перед собой, не спеша промокнул краем лицо и шею.
— Тебе наскучили королевские почести? — Джун перестала грести и выпрямилась, с вызовом глядя на него снизу вверх.
— Ну вот, опять! Вместо ответа — еще один вопрос.
— Ничего не поделаешь! Это у меня лучше всего получается.
— Не думаю. У тебя есть и другие способности…
Алекс прикусил язык — ему казалось, будто он идет по топкому болоту. Один неверный шаг — и затянет трясина.
— Пойду поработаю на велотренажере. — Джун ловко поднялась прежде, чем он успел предложить ей руку.
— А ты еще не ходила в сауну?
Алекс приглашал ее — и она это поняла. Вряд ли там удастся остаться наедине, но он хотел смотреть на нее, завернутую в одно полотенце.
— Нет. Схожу как-нибудь в другой раз, — небрежно ответила Джун. И одна — подумала она и добавила: — Знаешь, я вижу тебя словно глазами других людей.
— Что ты имеешь в виду? — Алекс нахмурился, в который раз удивляясь, почему ему так важно знать, что она о нем думает.
— Твой титул. Иной раз ты кажешься таким недосягаемым… почти нереальным.
— Уверяю тебя, я человек из плоти и крови, с присущими всем смертным недостатками и слабостями.
— Хочешь пойти ко мне в номер?
От неожиданности у Алекса пересохло в горле и онемело лицо — словно с него внезапно стянули плотную маску. Он хотел солгать или отшутиться, чтобы нарушить возникшую между ними напряженность, но, взглянув на полные чувственные губы Джун, дрогнул.
— Хочу.
— Но не пойдешь.
— Не пойду.
— А я и не приглашаю. Просто спросила из любопытства.
— Я так и понял, — солгал он.
— И я поняла. У тебя есть обязательства, и ты к ним серьезно относишься. Ты не можешь позволить себе опоздать на деловую встречу.
— Верно.
Алекс отрешенно покачал головой. О чем мы говорим? Нет, мы не говорим, а воздвигаем между собой из слов стену отчуждения. Джун знала — я не признаюсь в том, что хочу заняться с ней любовью. Остается только поражаться ее проницательности и бояться остроты собственных чувств. Она понимает, что я не имею права слепо следовать своим желаниям, но как мне убедить в этом самого себя?! Если бы она знала, как мне хочется обнять ее и целовать, целовать до полного изнеможения…