Сначала она подумала, что не расслышала правильно, а потом воскликнула:
— Ты, должно быть, сошел с ума! Через две недели? А как быть с моими родителями? Как быть… ох, с миллионом других вещей?
Потом наступило озарение:
— Ты не хочешь перебираться на юг. Ты хочешь жениться здесь, но я не могу, Скотт…
Он ничего не ответил, но этот рассеянно поглаживающий палец продолжал делать свое магическое дело. Виктория подумала о том, что повлечет за собой возвращение домой для свадьбы. Она представила, как будет знакомить Скотта со своими друзьями, и поняла, что все это не имеет никакого значения.
Глубоко вздохнув, она сказала:
— Уж если я решила выйти за тебя замуж, меня не волнует, где будет свадьба. Моя мама не обрадуется этому, но я представлю тебя и скажу: «Смотри, я нашла свою заветную мечту!» О, Господи, для нас снова наступают дни золотой лихорадки!
— Сейчас лесть тебе ничего не даст, хотя, должен сказать, что позже буду готов принять ее. Ты действительно не передумала выходить за меня замуж?
— Я тебе уже сказала. Однако мои родители захотят присутствовать на моей свадьбе, а так как ты неоднократно заявлял, что я должна помнить, как далек и заброшен твой родной край, то стоит мне только представить моего отца в поезде, который едва плетется в Чиллагоу… — вздохнула Виктория, расстроенная уже одной этой мыслью.
— А! — Скотт сделал жест, словно отмахиваясь от какой-то банальности. — Что-то мы слишком заторопились. У нас еще будет время все обдумать по порядку. А сейчас о более серьезных вещах. — По-прежнему обнимая ее и поглаживая ей руку, он начал своим особым проникновенным тоном:
— Более всего на свете я хотел бы любить тебя, больше всего на свете я хотел бы обладать тобою. Однако… — он повернул к себе ее лицо и поцеловал. Прикосновение его губ не требовало ничего, не разжигало в них обоих желания. Это была ласка нежная, легкая, словно прикосновение перышка.
Но Виктория откликнулась на эту ласку всем своим существом и устремилась к нему. Но он мягко отстранился от нее:
— Послушай, Виктория, когда ты рядом, я теряю голову. А у меня выдался тяжелый день, и усталость — скверная попутчица для любви. Я не хочу этих кратковременных взрывов страсти. Как только мы поженимся, я заставлю время остановиться для нас.
Виктория была недвижной. Стоит только ей протянуть руку и дотронуться до него и… Но она осторожно выпрямилась и сказала:
— Хорошо, давай возвращаться.
Она передвинулась к открытой двери, спрыгнула вниз и замерла:
— Смотри, Скотт! — у нее перехватило дыхание.
Прямо против нее у самого горизонта появилась багровая полоска. Не то множество ярких красок, которые зажигает восходящее солнце, а именно одноцветная полоса — словно кисть окунули в алую краску и провели ею четкую линию на небосклоне.