— Старшина! Мы забыли яму с боеприпасами взорвать!
— Пошли подрывника! Пусть подложит шашку и шнур длиной метра на два!
— Да пусть без торопячки, мы подождём его здесь, на тропе! У нас пара минут есть |ещё| в запасе!
Я услышал последний мощный и раскатистый взрыв. Вскоре по тропинке прибежали сапёр и сопровождавший его солдат |ходивший с ним|.
Октябрь 1941 года
Отступление на Ржев
Вечерние сумерки спустились над дорогой. Мы шли за стрелковой ротой, и каждый был занят своими мыслями |и думами|.
Я думал, хромая, почему нас не предупредили и бросили в ДОТе? Как случилось так, что мы остались одни? Интересно знать, где сейчас находятся немцы? Не закрыли ли они трёх километровый перешеек, к которому мы должны будем целые сутки идти? Рассуждая и строя догадки, я совсем не заметил, как стемнело, как на землю спустилась ночь. Впереди в нескольких шагах почти бесшумно идут солдаты стрелковой роты. Роту ведёт офицер, представитель полка[49]. У него есть карта и маршрут движения. Вслед за полком рота отходит последней |, как говорят, — арьергард полка|. Подразделения полка успели сняться раньше. Из всех отступающих войск мы шагаем |сзади, одни| последними.
Впереди идёт рота, а за ней топаем мы! А что мы? Мы им посторонние и чужие люди! Им всё равно поспеваем мы за ними или нет. Хорошо что предупредили и не оставили нас сидеть и ждать немцев в ДОТе.
Во время марша, когда по дороге впереди идут другие солдаты, за дорогой не следишь и о ней не думаешь. Мы пристроились сзади, идём у них на хвосте, стараемся не отстать. Идёшь себе спокойно, рассуждаешь о чём-нибудь, шагаешь размеренным шагом, то догоняешь стрелковую роту, то отстаёшь. И вот моя задумчивость и хромота обернулись для нас неожиданной развязкой.
За одним крутым поворотом стрелковая рота нырнула в темноту, оторвалась от нас и пропала из вида. Мы ускорили шаг, что на марше обычно не делают, и попытались догнать её. Минут двадцать в темноте мы гнались за ней, но впереди на дороге никого не оказалось.
Впереди на нашем пути по-прежнему всё было тихо, неподвижно и пусто. Такое впечатление, что люди провалились сквозь землю. Разогнавшись по дороге, мы не сразу сообразили, что мы напрасно бежим и что нам нужно остановиться. Тяжело дыша, мы наконец в растерянности встали, и попытались на слух уловить топот солдатских ног, уходящих от нас. Но солдаты по грунтовым дорогам, ночью ходят беззвучно, если вместе с ними на дороге не тарахтят телеги и не скрипят колеса, если не фыркают лошади и не ругаются ездовые.
Мы потеряли стрелковую роту и остались стоять в темноте одни на дороге. Тяжело вздохнув, я виновато окинул взглядом своих солдат. Они столпились в кучу и молча смотрели на меня.