Один из таких архетипов, который имеет особое практическое значение для психотерапевтов, я обозначил как Анима. Этот латинский термин помечает нечто, что не следует смешивать ни с христианско-догматическим, ни с каким другим — из существовавших до сих пор — философским понятием души. Если кто-нибудь желает составить себе хоть сколько-нибудь конкретное представление о сущности того, что выражается этим понятием, то лучше вернуться к античным авторам, таким, например, как Макробус (In somnium Scripionis.) или к классической китайской философии (Wilhelm und Jung. Das Geheimnis der Goldenen Biflte (1929). P. 49. Chantepie de la Saussaye [Hg.] Lehrbuch der Religionsgeschichte 1. P. 193.), где Анима (по-китайски гуй) понимается как женская, или хтоническая часть души. Такая отсылка к прошлому всегда, разумеется, сопряжена с опасностью метафизического конкретизма, чего я по возможности пытаюсь избежать, но на что, разумеется, будет обречена всякая попытка какого-нибудь наглядного представления. Речь идет как раз не об абстрактном, а об опытном понятии, которому неизбежно присущ облик, в коем оно появляется, и которое, вероятно, нельзя описать иначе, кроме как через его специфическую феноменологию.
Не заботясь о преходящих мировоззренческих "за" и "против", научная психология должна понимать те трансцендентальные воззрения, которые во все времена происходили из человеческого духа, как проекции, т. е. как психические содержания, которые были гипостазированы и выставлены в метафизическое пространство (Эта точка зрения основана на кантовской критике познания и не имеет ничего общего с материализмом.). В истории мы встречаемся прежде всего с Анимой в божественных сизигиях (Syzygos: спаренный, соединенный; Syzygia: conjugatio.), в мужеско-женских парах. С одной стороны, они исчезают в мраке примитивной мифологии (Wimhuis. Das Zweigeschlechtenvesen bei der Zentralaustralien und anderen Vsikem.), с другой — они восходят до философских спекуляций гностицизма (Особенно в системе валентианов. Ср. Irenaeus. Adversus omnes baereses.) и классической китайской философии, где космогоническая пара обозначается через янь (мужское) и инь (женское) (I Ging. Das Buch der Wandlungen.). Относительно этих сизигий можно с уверенностью констатировать, что они не менее универсальны, чем происхождение от мужчины и женщины. Из этих фактов несомненно следует вывод, что этот мотив сковывал имагинацию и вместе с тем побуждал ее в значительной степени проецировать повсеместно и во все времена везде и всегда одно и то же (Поучительные примеры в избытке поставляет так наз. герменевтически-алхимическая философия с XIV по XVII вв. Относительно сносное представление об этом позволяет составить книга Mihael Maier. Symbola auerae mensae.).