– Он был самый лучший, какой только может быть. Ты не представляешь себе такого человека. Такого мужчины…
Но чем он был самый лучший, объяснить не смогла. Будто её бывший муж заключал в себе что-то такое…
– Почему был?
– Потому что был.
– А сейчас где он?
– Не знаю, уехал куда-то, – Лиля посмотрела на неё недовольно, будто она сама должна была знать и не задавать таких неделикатных вопросов.
Опускающееся солнце ударило в стекло. Стекло выдержало, но в носу защемило. Лиля осторожно отложила шитьё. Поднялась, зевнула, потянула лиловатую штору. Замерла у окна, что-то наблюдая.
– Может, хватит на сегодня, а, Анюта?
– Тебе решать. Так что с ним сталось, с твоим мужем? Умер он, что ли?
– Что ты такое говоришь! Наверно, нет. Пугаешь меня. Если бы ты знала, из какого дерьма он меня вытащил! Я по дурости сначала… чем только не занималась. Ладно.
– М-да, ты в школе была… хоть и отличница.
– Была. Между прочим, мне в школе очень хотелось с тобой дружить. Но ты была такая тихая, скромненькая.
– Так что, снизойти до меня не могла?
– Скорее не знала, как подступиться.
Сочащиеся сквозь шторы лучи заполняли комнату. Анна прикрыла веки, и лучи заполнили пространство под веками. Она вспомнила, что года через два после школы от кого-то слышала про Лилю, будто та в институт провалилась, после чего то ли спилась, то ли на таблетках прочно сидела, и в милицию приводы были, и чуть ли не до проституции доходило, и что её не узнать, так распухла. Кто это говорил? Пытаясь шить с закрытыми глазами, наколола пальцы. Лиля всё стояла у окна.
– Вот-вот стемнеет. Анют, не хочешь пройтись?
– Нет. Хочу рукав закончить.
Затворничество и одиночество с каждым днём тяготили всё меньше. Может, воздух здесь другой? Всё меньше тянуло наружу. Не ощущался ни недостаток пространства, ни избыток времени. Закатный свет с каждым днём заливал стены всё нежнее. Анна вдевала новую нитку, казавшуюся красной на солнце. Красные пятна лежали на двери. Она быстро перенимала навыки пошива европейской одежды ручной работы. Самой казалось, что в плане качества их не превзойти никаким европейцам.
– Ты не знала, что у меня была дочка? – спросила Лиля.
Анна ещё никогда не увлекалась какой бы то ни было работой до такой степени. Ей хотелось закончить блузку сегодня, хотя был уже девятый час и голова налилась тяжестью. Она представляла, как эта ткань будет ложиться на грудь, как гладко обернёт плечи той, что её купит. Через некоторое время Лиля повторила:
– У меня была дочка.
– Что?
– Темновато. Свет включи себе, не порть глаза.
Анна потянулась с дивана, нажала кнопку выключателя. Лиля зевнула.