И смылся.
Ну, пришлось грибы лопать, вместо пейотля. Какой приход я поймал, уже рассказывал, дружище. Помнишь, Агиба хайку читала? Ну вот.
А на другой день я прямо с утра поганку зажевал и с Агибой разговорился. Только она что-то не в духе была, сбежала быстро. Потом я бродил по ботановской квартире и все забывал. Серьезно. Хочу, к примеру, воды из чайника глотнуть, прихожу на кухню… и думаю – зачем я здесь? Или обращаюсь к Ботану и к середине фразы уже не помню о чем хотел сказать.
Но ягодки пошли, когда я прилег на диван. Не успел закрыть глаза, как понеслось!
Я почувствовал, что меня уносит назад. Лечу затылком вперед по коридору, на стенах которого огни светильников. Они вылетают у меня из-за спины, стремительно проносятся и остаются позади. Коридор все время изгибается, поворот за поворотом, скорость нарастает… Свет плафонов сливается в одну сплошную дорожку, меня переворачивает, и я теряю представление – где «верх», где «низ», где «право», а где «лево»…
Меня затошнило и я открыл глаза.
В комнате стало темнее. Я решил встать и включить свет, но обнаружил, что пристегнут к дивану наручниками. Ну, знаешь, кожаные такие, с клепками, в порнушках наверняка видел. Хочу пошевелится – не могу. Тогда я закричал: «Ботан, мать твою за ногу, что за хохмочки?! А ну отвязывай быстрее!»
Из своей комнаты медленно выходит Ботан… Его лицо в тени, свет падает сзади. Я присматриваюсь и вдруг с ужасом понимаю, что не Ботан это вовсе. Бр-р-р…
Погоди, дружище, в курилку выйду. Давай подымим, легче вспоминать будет.
Так вот. Выходит какой-то фуфел, фигурой вроде бы Ботан, но лицо не совсем его. Как объяснить… Ну, как будто это гипсовый слепок с ботановского лица. Такой же бледный и с пустыми глазницами.
И движется этот псевдо-Ботан неспеша в моем направлении. Я струхнул, признаюсь, дружище, но нашел в себе силы дать отпор. «Пошел на хер! – говорю. – Не приближайся, хуже будет!». А он тихо отвечает (голос чисто ботановский): «Мне уже хуже не может быть, Виргус».
Приблизился к дивану и остановился.
- Хуже быть не может, потому что я скорблю, Виргус.
- Эээ… Знаешь, я тоже скорблю вместе с тобой, уже почти плачу. Только отстегни браслетики, будь другом, – прошу я, стараясь не смотреть на него.
- Да, я думаю, ты должен скорбеть вместе со мной.
- Слушай, о чем речь вообще, а? Давай ты меня развяжешь и мы поговорим как взрослые люди…
- Ты должен скорбеть, Виргус, о своей пьесе. Ты доигрываешь ее, пора раскланяться и уйти со сцены.
- Че… чего?! Что ты мелешь, конь педальный!..»
Тут псевдо-Ботан тронулся в обратный путь. Шел он так же медленно, но спиной, будто пленку назад отматывали. И прежде чем скрыться в ботановой комнате, приостановился и говорит: «Вспоминай, Виргус, вспоминай. Девяносто третий год, август».