Вдруг я ловлю себя на мысли, что совсем не думаю о Ленке. И о Коврижке не думаю. А также о доме, друзьях, цивилизованной городской жизни… Я заглянул на дно своего котелка и офигел. Там копошились бледные мыслишки про бухло, драки и марки цемента. И больше ничего.
О, как блажен
Сон протяженностью в жизнь
Нищих духом.
Я стал опускаться, понимаешь, деградировать. Мимикрировать под местное население. И когда я это понял, мне стало страшно. Жутко захотелось домой.
В бараке нашлась недопитая бутылка водки, я налил себе грамм сто и выпил. Мир медленно приобретал резкость. Я снова сел на крыльце и закурил вторую сигарету.
«Окей, Виргус, – сказал я себе, – даже олрайт. Скоро ты поедешь домой и увидишь своих. Три дня будешь балдеть. А потом, а дальше? Все войдет в прежнюю колею и… Сильно твоя городская жизнь отличается от нынешней?»
Мысль была неприятной, но непобедимо здравой. Я вытер холодный похмельный пот и продолжил думать.
Действительно, есть ли разница между кирянием в кочегарке при сельсовете – и гримерной оперного театра? Разве здесь и там я не пашу как негр за гроши? Чем я отличаюсь от Петровича, который сейчас вышел на соседнее крыльцо и чешет яйца? У него зачуханная изба, у меня занюханная хрущевка. У него во дворе старая кобыла, у меня древняя «копейка». Он в колхозе денег не видит третий месяц, я в театре – пятый. Я даже слегка позавидовал Петровичу – у него своя земля и кругом пасторальные пейзажи. А у меня заплеванный подъезд и стена химкомбината в окне.
И думки постоянные: «Где бабок перехватить, где бабок перехватить…»
И так мне стало жалко себя, дружище, ты не представляешь! Потом я подумал о Коврижке, которую угораздило заполучить такого недотепу-папашу, и вообще чуть не заревел. А когда про Ленку вспомнил…
Знаешь, дружище, она ведь не за пьянь голодраную выходила замуж, не за фуфло какое. За красу и гордость студенческого оркестра, джазмена и звезду компаний. Ух, каким орлом я был!… Ленка мной гордилась, и подруги ей завидовали. Хочешь верь, хочешь нет.
Потом одна подружка выскочила за бухгалтера, вторая – за бандюка. Первый шустро дослужился до главбуха совместного предприятия, а бандюк купил завод. Обе в мармеладе купаются, а Ленка… Ленка порой жарит хлеб на комбижире, потому что хавать больше нечего.
«Что у нас на ужин, дорогая? – Тосты а-ля комбижюр, любимый! – Чудесно! Надоели омары с шампанским, хочется простых и питательных блюд…»
Помнишь это время, дружище – начало 90-х? Очереди за талонами, пустые прилавки, литровые бутылки спирта Рояль? Если помнишь, тебе и объяснять не нужно, сам понимаешь.