— Удивительно точно он меня определил, — осклабился Кацуба. — Я такой…
— И вдобавок — нюанс, — сказала Света. — Нас старательно пасли. Сели на хвост уже в ресторане, парочка несуетливых, опытных ребят. Ничего не берусь решать окончательно, но не удивлюсь, если окажется, что хвост за Нептуном приволокся.
— Так… А второй пункт?
— Ну, это гораздо примитивнее, — прищурилась Света. — У него ко мне неудержимый мужской интерес. Дефицит тут на красивых и ярких баб, сам понимаешь. Правда, не рассчитываю, что он, едва слезши с меня, тут же начнет растроганно выдавать свои роковые тайны…
— Но попробовать-то его подвести к этому состоянию можно?
Света уставилась на него со столь обольстительно-блядской улыбкой, что сидевший рядом Мазур, движимый той же неисповедимо мужской логикой, почувствовал в хаотической смеси и желание, и ревность, и неприязнь.
— Попробовать подвести можно всякого, герр штурмбаннфюрер, — промурлыкала она. — Как учат наши теоретики, и правильно учат, мужик после сорока начинает трахаться с особым ожесточением не ради приятности самого процесса, а оттого, что рвется самому себе доказать, какой он молодец… У тебя еще остались «таблеточки истины»?
— Я и флакон-то не распечатывал, — оживился Кацуба.
— Технически, конечно, накормить его «эликсиром истины» несложно, — деловито сказала Света. — Но тут начинаются нюансы и вариации. У меня в номере я его по вполне понятным причинам колоть не могу. На его хате — чревато. Таблеточки вызывают неудержимую тягу к откровенности, но всех прочих качеств не подавляют. Что, если он, разоткровенничавшись, пожалеет о своей несдержанности и решит меня срочно задавить? Я, конечно, отобьюся, но вся игра полетит насмарку…
— Хату попробую организовать, — подумав, сказал Кацуба. — А что, если его напоить «эликсиром» еще в кабаке? Не смотрится излишним авантюризмом?
— По-моему, нет, — уверенно сказала Света.
— Тогда делаем так, — что-то явно решив, сказал Кацуба. — Завтра шваркнешь ему химию в бокал еще в кабаке. Хата будет. Шишок с напарником встанут на подхвате. Потом Шишка я пущу за вашими хвостами, если опять объявятся. Больше всего во всей этой веселой истории меня угнетает отсутствие языка, с которым можно всласть поговорить о тайнах и странностях… Иногда тянет меня даже… — он задумчиво глянул в выходивший на бак иллюминатор, задержал взгляд на стоявшей у борта Даше. — Нет, здесь последствия перевешивают выгоду… Словом, план кампании готов, извольте выполнять.
— Пушку бы, — пробурчал Шишкодремов.
— Мандраж?
— Расчет, — запротестовал Шишкодремов. — Кто бы они ни были, давно начали класть жмуриков штабелями. Если против тебя будут стволы, никакими приемчиками не отмахаешься.