«Васса — еще и национальный характер»;
«Из недостатков: изредка проскальзывают из-под надтреснутого голоса героини коронные доронинские интонации, к концу первого акта исчезают, все сливается»;
«Терпеть не могу лишних людей в доме»;
«Грандиозный Ю. Горобец — Железнов, муж, которого Васса уговаривает принять порошок, отравиться»;
«Педофилия и растление малолетних — это, оказывается, не изобретение нашего времени. Эстония, Португалия!»;
«Опять уговоры: «найти журналиста», дать ему взятку, чтобы тиснуть нужную, оправдательную статеечку в газете. Ах, журналист, журналист!»
«В наше время Горький, что ли, заглядывал?»;
«В доме и верный «личарда» — Наталья, играет Зыкова. В этом театре никогда не увидишь проваленных ролей! Девки, дочери — хороши тоже! На материнском родовом чувстве все и держится! А откуда это у Дорониной?»
«С должной неприязнью к еврейству, с которого все и началось» (Рашель Моисеевна — даже отчество классик выписал);
«Рашель, как разрушительница жизни»;
«Хакамада»;
«Рашель, тебе снова революцию надо делать?»;
«Федя, Рашель, расстановка сил, сын богатых в революции. Знал классик: не наше ли время писал, не наше ли время актеры играют?»;
«Как Доронина говорит Рашели: «Мы люди оседлые!..»
«Как я всех вас на сцене (и персонажей и актеров) люблю — собственный внутренний монолог во время спектакля»;
«Опять пьеса: «Мать книг не читает»;
«Хищное молчание зала, он играет и ведет партию вместе с Дорониной»;
«Гениальность доронинского замысла и в выборе пьесы, и в игре современной бизнес-вумен. Телефон, сейф».
«Если обвинение не доказано, это не значит, что обвиняемый не виноват». «Каких это олигархов я имею в виду?»
Отчетливо понимаю, что и десятой части своих переживаний высказать не могу, теперь долго буду перемусоливать увиденное. Если бы только все смогла удержать моя память. И опять удивительное ахматовское: из какого сора? И как быстро. Еще недавно говорили о Вассе, и как Доронина решилась перейти на эту возрастную категорию? Какое мужественное и холодное решение. Артемида! Для меня она прекрасна всегда.
В антракте встретил Валеру Беляковича, поговорили о моих Дневниках, их читают. Валера говорил о разбросе тематики.
3 января, суббота. Весь день читал «Изгоя» и делал выписки. Сначала я делал их с довольно злобным настроением, разбивая на несколько разделов. Во-первых, поразительная пошлость, которая к лицу лишь бульварному роману. Но тут же скажу, что в романе всего намешано, и эти выписки не покрывают всего содержания. Это скорее тенденциозность начального чтения. Потемкин не простой человек и дальше появятся места, где меня захватило. Но пока поговорим о нелучшем. Я разделил все тематически.