Скрестив руки натруди, Джеймс стоял, прислонившись к одной из колонн, ограничивающих по периметру пространство зала, отведенное для танцев. Шум сотни голосов соперничал с музыкой маленького оркестра и был настолько оглушительным, что Джеймс не мог отличить один голос от другого. Яркий свет люстр, свисавших с потолка, соединялся с жаром разгоряченных тел, накаляя воздух, и Джеймс чувствовал, как капли пота стекают по шее, скапливаясь под воротничком.
Джеймс пошевелил шеей, но удержался от желания ослабить узел галстука. Бал у Форсайтов абсолютно не то место, где он хотел бы быть. Леди и джентльмены вокруг него оживленно болтали, а он чувствовал себя не в своей тарелке. Джеймс словно существовал в своем собственном мире, окруженный невидимой стеной, и тот факт, что никто не пытался заговорить с ним, только подчеркивал это ощущение.
В начале приема он уже успел ощутить на себе гнев Амелии, поймал направленный на него презрительный взгляд прищуренных холодных глаз и услышал тихое шипение, призывавшее оставить «этот недовольный вид», свойственный лишь невоспитанному человеку. Но Джеймс даже не удосужился сокрушенно вздохнуть в ответ, просто взглянул на нее, лишь бы она поскорее отошла к группе своих знакомых и оставила его в покое.
Отсутствие какой-либо реакции с его стороны, должно быть, каким-то образом озадачило ее, и с тех пор как они разошлись в разные стороны у парадной лестницы дома Форсайтов, Амелия больше не приближалась к нему.
Одно ее присутствие должно было заставить его почувствовать боль. Эта женщина, сама того не подозревая, напоминала ему об отказе Роуз. Странно, но и этого не было. Джеймс не чувствовал ничего. Просто гигантская пустота внутри и полная апатия.
По крайней мере он успокаивал себя тем, что тратит время не зря. Джеймс видел, что Ребекка пользуется невероятным успехом. Улыбка не сходила с ее очаровательного личика, джентльмены сражались друг с другом за ее внимание. Но в конце сезона ей предстоит сделать выбор, и Джеймс надеялся, что она примет предложение от достойного джентльмена.
Музыка стихла, и теперь шум голосов стал слышнее. Джеймс снова посмотрел туда, где толпились пары в ожидании нового танца.
В платье из белого муслина Ребекка была чудо, как хороша. Она присела в реверансе в ответ на поклон лорда Брэкли. Но тут к ней подошел другой джентльмен, претендуя на танец. Джеймс мысленно отметил, что стоит поговорить с этим юношей попозже и сообщить Адамсу, что он никогда не получит его согласия даже на ухаживание за его сестрой. В течение предыдущих лет Джеймс не позаботился составить список возможных кандидатов, то есть неженатых мужчин высшего света, но сейчас проявлял повышенный интерес к каждому из них. Главное, чего он хотел, — чтобы Ребекка не прельстилась красивым лицом или титулом. Она заслуживает мужа, который будет любить ее, заботиться о ней до конца ее дней, как он мог бы заботиться о Роуз.