— В следующую среду? — поинтересовался кучер, когда она вышла из кареты.
— Да, Фрэнк.
Она достала из кармана плаща приготовленные деньги и протянула ему, приподнявшись на цыпочки. Добрый, сильный мужчина, пятидесяти с небольшим лет, Фрэнк Миллер служил у нее кучером уже четыре года и прекрасно знал расписание хозяйки. Он подъезжал к ее дверям ровно в восемь утра каждую последнюю среду месяца и возвращался за ней через неделю, чтобы отвезти домой. На путешествие уходил один день, если не останавливаться где-то посреди пути.
Опустив голову, Фрэнк поправлял кожаные перчатки. Он не сказал ни слова. Не пожелал ей приятно провести вечер. Где-то в глубине души он понимал, что подобные галантности неуместны. Одна из лошадей вскинула голову, нетерпеливо перебирая ногами, но он охладил ее пыл. Пока Роуз шла по короткой тропинке к задней двери, она спиной чувствовала его взгляд.
Она постучала, и дверь немедленно открылась.
На пороге появилась девушка с вьющимися тёмно-русыми волосами, в грязном белом переднике поверх простого коричневого платья.
— Вы опоздали.
Не реагируя на резкую ноту, Роуз вошла в дом.
— После вчерашнего дождя на дорогах творится бог знает что. И ничего с этим не поделаешь. Она не стала упоминать, что лошадь потеряла подкову и какие неприятности им пришлось пережить, меняя лошадей в Лутоне. Служанку не особенно беспокоили испытания, выпавшие на долю Роуз, просто хотелось вылить на кого-то свое неудовольствие.
Прежде чем горничная захлопнула за ней дверь, Роуз услышала звук хлыста и звон колокольчиков, значит, карета тронулась. Фрэнк никогда не уезжал, пока Роуз не войдет в дом, — невысказанная доброта, за которую она была благодарна ему. Уже четыре года, как она совершает эти поездки в Лондон, но все еще испытывает чувство неловкости. Желание оглянуться через плечо со временем ослабло, но не испарилось полностью, несмотря на все утешения мадам.
Девушка не удосужилась взять саквояж Роуз, а Роуз и не ожидала другого. Закрыв дверь, горничная повернулась и, что-то ворча про себя, скрылась в кухне.
Роуз поднялась по узкой лестнице на второй этаж. Дом приветствовал ее звуками веселья, которое, судя по всему, было в разгаре. Стук каблучков по паркету, взрывы смеха подвыпивших гостей. Она остановилась перед дверью и, прежде чем открыть ее, глубоко вздохнула и осторожно выдохнула. Слава Богу, коридор оказался пуст. Мягкие ковры заглушали шаги, пока она приближалась к последней двери справа. Господи, как же хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать тихие стоны наслаждения, доносившиеся из комнаты напротив. Звуки напоминали ей о том, что ожидает ее в течение семи ночей.