Джеймс чувствовал себя не в своей тарелке и сам не узнавал себя. Это был не он, а какой-то незнакомец в его облике. Никогда прежде мысли о женщине не занимали его так сильно. И сегодня, вместо того чтобы заниматься своими делами или провести тихий вечер с сестрой, он предпочел отправиться в бордель. Но, Господи, ко всему этому он еще и женатый мужчина! Хотя Джеймс не чувствовал ни капли вины из-за того, что намеревался провести вечер с женщиной, которая не была его женой.
Что с ним стало?
Стон раздражения родился в его груди.
Но тут хлопнула дверь, он замер и, повернувшись, увидел, как Рубикон входит в комнату.
— Добрый вечер, сэр, — с улыбкой проговорила она.
Джеймс смотрел на нее, ненавидя себя зато, что скорее всего причина ее улыбки — его странный вид. Ему не следовало возвращаться сегодня, но он не мог остановиться.
Взгляд мадам тотчас отметил пачку денег, которую он положил на письменный стол, как только вошел в кабинет. Его нетерпение было настолько явным, что она даже не попыталась начать светский разговор и не предложила ему что-нибудь выпить. Она прошла прямо к столу, потянула шнур колокольчика, зачтем приложила ладонь к белой стене. Под ее давлением потайная дверь повернулась и открылась.
— Дорогу вы знаете, — проговорила мадам, отходя в сторону, чтобы он мог пройти.
Джеймс поднимался по лестнице. Свет из офиса Рубикон просачивался в узкий коридор, оставляя площадку наверху почти в полной темноте. Просто еще один вечер, и затем он положит этому конец. И Бог с ними, с деньгами. Мадам сохранит их для той единственной, кого он… а он найдет утешение в том, что пройдут еще две ночи, прежде чем кто-то другой прикоснется к Роуз. Может быть, тогда при мысли о ней его руки не будут сжиматься в кулаки, а боль, подобная острию ножа, не станет терзать его грудь…
Хотя где-то в глубине души он понимал, что у него нет никакого права сердиться на нее. Роуз не сделала ничего плохого, просто выполняла свою работу. Не ее вина, что Амелия приняла приглашение на этот ужин.
И если кто-то и виноват в ситуации, то он сам. Если бы он приложил больше усилий и получше ознакомился со светским расписанием жены, то понял бы, что его визит к Рубикон прошлой ночью был под вопросом.
Джеймс остановился перед дверью. Другой мужчина стоял здесь вчера, и она пригласила его войти. И заставила его почувствовать, что он единственный мужчина в ее жизни…
Он взялся за ручку и повернул ее.
Дверь открылась. Роуз вздрогнула и затаила дыхание. Да, это Джеймс стоял в дверях, его широкие плечи едва помещались в дверном проеме. Стараясь скрыть удивление, Роуз поднялась с софы.