— Здесь? — шептал он ей на ухо, хотя ответ был необязателен: то, как она изгибалась в его руках, говорило само за себя.
Но Джеймс хотел услышать ответ. Услышать, что он доставляет ей удовольствие.
— Да, да!.. — говорила она, дыша как в лихорадке.
Роуз схватила его руку, когда он хотел оставить это чувствительное место, требуя продолжения. Он хотел подождать, подольше подержать ее на грани, слышать ее мольбы и стоны… Знать, что она хочет его — и только его. Но сдался, позволив ей делать то, что ей нравится. Маленькая ручка сжала большую, руководя движениями в соответствии со своим желанием.
Позже, когда они остановятся в гостинице и окажутся одни в постели, он будет заниматься с ней этим часами и проснется, держа ее в своих объятиях. А здесь, увы, не хватало места, чтобы удовлетворить его желание.
Быстрое движение, и корсет освободил ее грудь. Через тонкий шелк белья он захватил сосок двумя пальцами и тихонько сжал его.
С ее губ сорвался стон одобрения.
— Да…
Джеймс сжал сильнее, и другой стон одобрил его усилия. Запах ее возбуждения повис в воздухе, дразня его обоняние при каждом вдохе. Он хотел попробовать ее, коснуться ее языком, не пальцами. Захватить в плен тугой бутон, зажать его губами и ласками довести ее до пика наслаждения.
Карету раскачивало на неровностях дороги, подбрасывая ее на его коленях. При каждом толчке ее округлые ягодицы давили на его член. Джеймс чувствовал, что еще немного и… завершение придет, несмотря на все его усилия сдержаться. И тогда семя наполнит его брюки, как у зеленого юнца, и доказательство их действий во время путешествия станет очевидным для всех в гостинице.
Стиснув зубы, Джеймс сдержался и сфокусировал внимание на Роуз. Ее тело все больше напрягалось. Бедра двигались все быстрее, пальцы впивались в его руки.
Он шептал ей на ухо разные слова, прижимался губами к ее шее, там, где бился пульс.
Издав высокий, мягкий крик, она задрожала в его руках. Он ощутил освобождение ее тела, и она лениво прислонилась к нему.
Прошла минута-другая, она отодвинулась от него и села рядом.
— И куда пропали мои манеры? — спросила она шутливым тоном.
— Все хорошо.
Он накрыл ее руку своей, не давая ей подняться по его бедру, прежде чем эти искусные пальчики достигнут своей цели. Куда проще придерживаться его плана на вечер, если она не будет прикасаться к нему.
Роуз откинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Несколько непослушных прядок выбились из узла на затылке, обрамляя ее лицо. В карете было так темно, что он едва различал её черты. Но ему не требовалось света, чтобы увидеть ее смущение.