— Спасибо тебе, вот какое спасибо! — искреннейшим образом говорит один из виновных. — Оправил ты меня!.. Я уж думал — Сибирь мне… Пойдем чай пить!..
— Нет, не хочу!
— С медом! Ну сделай милость, пойдем!
Другой, тоже из числа оправленных, зовет к себе:
— А оттедова ко мне, бражкой угощу!.. уж как мы тобой довольны, вот тебе перед богом…
Нехорошо на душе у Андрея Васильича. Знает он, что люди эти не раз, во время банковой работы, оставляли у него на душе тяжелое, обидное впечатление.
— Обругать бы тебя надо, Игнатий Петрович! — говорит он одному из «оправленных»: — а не чай пить.
— Ну будет! Знаю я! Оставь это, сделай милость, пойдем!
— Да и тебя, Капитон Васильич! И у тебя рыльце в пушку! Уж извини…
— Мы что знаем? — наивничает Капитон Васильич: — мы нешто грамотные? Там писаря напишут бог весть что, а мы отвечай… Нашего брата и так уж пилили-пилили… Я с эвтой банки — ночей не спал… Бог с ней и с банкой! А доволен я, что по крайности ты меня выправил! Кабы помене ты с меня начету взял, я б тебя, вот перед богом тебе говорю, не то чтобы бражкой, а самым что ни на есть… да уж больно ты меня деньгами-то наказал…
— Мало, мало, Капитон Васильич!
— Да бббу-дет вам, христа ради! — умоляет первый из виноватых. — Пойдем чай-то пить, шут с ней и с банкой!
— Нет, погоди… Вот он жалуется, что с него много взято.
— Да пущай его жалуется! Перестанет…
— Да я и не жалуюсь. Благодарим, мол, покорно… Оправили… Ну маленечко многовато бытто.
— Нет, маловато, Капитон Васильич! Давай я тебе на счетах докажу.
— Нешто мы что знаем? На счетах все можно…
— Н-ну нет, брат! — сердясь уже, произносит Андрей Васильич.
— То-то мы не понимаем эфтого. А представляется нашему уму глупому — бытто лишки. Да это что уж! Бог с ними, не про это!.. А что благодарим — больше ничего.
Андрей Васильич не может не волноваться. Капитон хоть и говорит свои речи улыбаясь, но, очевидно, имеет против него зуб, неудовольствие и будет питать его непрестанно, сколько ему ни разъясняй, ни растолковывай. Это один из упорных деревенских земцев, смиренный, подхалимоватый, но злопамятный человек. У Андрея Васильича, знающего все это и не раз выводимого из всякого терпения людьми этого сорта, закипает желание во что бы то ни стало убедить этого земца, сломить его упорное отстаивание явной неправды, про которую знает сам Капитон, да не хочет сознаться.
— Нет, — говорит Андрей Васильич: — ты меня, Капитон Васильич, уж пожалуйста, не благодари, сделай милость. А вот что я тебе скажу. Я было собрался уезжать, думал, что дело это кончено; ну а теперь останусь… Давай опять всем миром проверять книги!