— Ну, ладно, сочтемся. А вот что, Демьян Ильич, не возьмешь ли у меня мальчонку?
— Какого?
— А вот! — проговорил солдат, кивнув на мальчика. — Не подойдет ли он тебе в пастухи?
Демьян Ильич поглядел на мальчика и сказал:
— Мне твой мальчик дорог будет…
— Чем же? Полтора куля всего-то…
— Дорогонько…
(По здешним весенним ценам, это около восемнадцати рублей.)
— Дорого? — переспросил солдат и, подумав, сказал: — ну, а девчонка не подойдет ли? Есть у меня постарше этого мальчонки на год — ничего, девчонка проворная. Она не подойдет ли насчет скотины?..
— Куль! — сказал Демьян Ильич: — Так и быть. Ты знаешь, не из чего мне расходствовать.
— Это нам известно. Куль, говоришь? Что ж, я согласен, только уж дай записку сейчас к Завинтилову (из третьего сословия). Хлебом-то больно бьемся…
— Это можно, — сказал Демьян Ильич.
— Ну, а уж насчет мальчонки, видно, придется рядиться с Завинтиловым. Дает он мне полтора куля, да жидоват ведь человек-то… Ну да уж, видно, надо… Так уж дай записочку-то!
— Сейчас напишем, — сказал Демьян Ильич.
— Ну, ладно, спасибо. Помолчали.
— Девчонка — она ничего, бойкая! уж я худого тебе не пожелаю. Я знаю, каков ты есть человек…
— У меня с весны загон будет сделан, — сказал Демьян Ильич. — Скотина всегда в одном месте, только бы из загородки не выбилась: — Вот и вся работа.
— Хорошее дело… Чего лучше, как загон?
Опять помолчали.
— Там, на деревне, — начал солдат несколько иным тоном, — сказывали, будто тебе человек для дров требуется?
— Надо.
— Что бы ты меня взял? Колоть и пилить я ведь мастер. Хитрого тут нет ничего.
— Пожалуй, возьму. Немного дров-то… колоть, а пилить наши будут.
— Все одно! Сколько наберется. Я бы теперича тебе духом откатал…
— Что ж, оставайся!
Уговорились в цене, написали записку на выдачу куля муки, отдали за яйца и за курицу. Записку солдат отдал мальчику и сказал, чтобы он шел домой, запряг лошадь, съездил за мукой и привез ее домой. Сам же солдат остался и присел на крыльцо отдохнуть.
Мальчик один поплелся с пустой кошелкой по лесу, через топи и болота, через знаменитое днище…
Солдат сделал папироску из корешков и какого-то лоскута бумаги, который он поднял тут же на дворе в сору, и сказал:
— Справляемся помаленьку… Как-никак… Вот старуха-то у меня малым делом прихварывает — из рук дело одно ушло задарма… Стирка у господ… Рубля два, глядишь, и нет. А то у меня все слава богу!.. Не гуляем… У меня все при добывке. И сам, и старуха, и ребята — все действуют… Я, брат, Демьян Ильич, не охотник по-здешнему: как-нибудь там схватил руб, дело свертел кое-как — и прочь… Или, как другой, нахватал в долг выше головы, и отдает двадцать лет… Этого у меня нету. Я и посейчас гроша ломаного никому не должен, вот я что тебе скажу.