— Если не умеешь молотить под дуру — не выживешь. И мужчины любят дур больше, чем умных. И вообще, ничто так не молодит женщину, как глупость.
— Но высший класс, если умная молотит под дуру, чтобы мужчина на ее фоне чувствовал себя мудрецом. Все-таки женщина — хранительница очага. И в животном мире мамка кидается грудью защищать гнездо, а папка только кричит из безопасного места… Познакомь со своим отцом, — сказал он без всякого перехода.
— Опасно.
— Кому опасно?
— Боюсь, не захочет.
— Почему? Обижен на меня?
— Он не захочет усложнять тебе жизнь.
— Чем он может усложнить мою жизнь? Взаймы, что ли, попросит?
— Нет, он сам тебе может дать взаймы без отдачи… Тут другое: вдруг попадется? Мы с ним говорили об этом. Он гордится тобой и как-то по-своему любит.
— Что за вздор! Он что, бизнесмен?
— Бери выше.
— Министр? Член Думы?
— Выше.
— Президент?
— Нет, он честнее: он честный вор.
Николай Иваныч растерялся: разговор с Серафимовной сопровождался сюрпризами — один смешнее другого.
— Есть такие?
— Вообще, он — прошляк.
— Как мой отец мог его знать?
— Он его и не знал — он возил на самолете зэков.
— Интересно… девки пляшут… Почему он не сказал тебе раньше, что он твой отец?
— Не хотел усложнять мою жизнь.
— Вот и познакомь. Меня нисколько не смущает его профессия. Можно ли считать кого-то вором, если воры — первые люди государства?
— Вообще, он авторитет, хотя и прошляк. С ним считаются и советуются. Но пусть тебя это не волнует и не интересует. Ты ничего не слышал, и твоя хата с краю.
— Ничего не знаю. Даже не знаю, кто из Сени сделал дурачка.
— Меньше знаешь — крепче спишь.
— Согласен. Видишь, у нас с тобой кругом сплошное согласие. И еще. Друзья отца не знают, что ты выкинула фортель и ушла. Пусть не знают.
— А консерваторка?
— Побольше слушай всякие сплетни. Сама подумай: зачем консерваторке технарь? Соображать надо!
— Понятно. Настоящий мужчина будет отказываться, даже если жена застанет его в койке с голой девой. Он будет со слезой в голосе убеждать, что «ничего не было» и он вообще никак не может понять, откуда взялась эта телка в его кровати.
— Не было ничего! — сказал он и поглядел на жену честными глазами. — А Соньке плюнь в морду.
— Ей хватает удовольствий и без моего плевка.
— Погоди, дорогая. А Валюха? Она знает, от кого ты понесла?
— Нет. И про тебя она ничего не знает и не узнает. Зачем ей знать лишнее?
— Я думаю… Батька догадался. Оттого и ушел из дому. А потом устремился на подвиги. В героические тридцатые многие удирали от жен, любовниц и проблем совершать подвиги во славу Отечества.