— Это еще неизвестно, — возразил капитан, такой же рослый и белобрысый, как «негр», но не такой размашистый в жестах. — Убийства, собственно, пока нет. Сеня жив…
— Сеня жил, Сеня жив, Сеня будет жить, — попытался сострить «негр».
— Теперь публикуют бюллетень здоровья этого мужественного борца. По просьбе трудящихся.
— Ну и как он? У меня, как видите, нет ни радио, ни телевизора.
— Он чувствует себя хорошо — улыбается и даже заговорил. То есть произнес первое свое слово вразумительно.
— В начале было Слово. Так какое же слово было в начале?
— Суслик.
«Негр» опешил. Потом захохотал как сумасшедший.
— Вот и верь клеветникам, что Сеня был выродком до того, как его сделали дурачком. А он — гений.
— В самом деле? — не понял капитан.
— Попади мы в ситуацию необходимости сказать первое свое слово, мы бы сказали какую-нибудь глупость или что-то избитое, всем надоевшее. А тут «суслик». Убейте меня — ничего смешнее не придумаю. Однако слушаю вас.
— Что за человек Крестинин?
— Человек своего поколения. Не из худших. Поколение было ориентировано на газетно-книжные образцы. Образцы служили разрушению России, которая одним фактом своего существования действовала на нервы всему миру. Наше уничтожение началось с того, что Россию переименовали в аббревиатуру. (Китайцы оказались умнее.) Уничтожили Россию, уничтожили то поколение исключительно здоровых людей, которые несли в себе и память, и слова православной России. А вне Православия мы хуже европейцев, вне Православия мы — дрянь. Мы превращаемся в конгломерат, в навоз, на нем взрастет новая, безликая и малодушная нация, которая не даст миру ни поэтов, ни художников, ни мыслителей, ни святых. Разве что исполнителей чужого.
— Мрачную картинку вы нарисовали.
— Одно утешение, что чуждые нашей натуре идеалы, а иными словами глупости, возведенные в квадрат, куб или энную степень, обратятся в свою противоположность, так как жизнь, независимо от идей, развивается по каким-то своим законам. И неважно, знаем мы их или нет. А что касается Махоткина, то он, возможно, святой.
И Шавырин, чей фонтан красноречия забил с новой силой по принятии очередного стакана, рассказал историю Махоткина.
— Прошу обратить внимание, по кому бьют. Точнее, в кого кидают дерьмо. В лучших! А что касается Крестинина и Махоткина, то у них железное алиби: они на льдине. Поехали выручать самолет, который снес ногу при ударе о торос. Если они не сумеют поднять в воздух эту стотонную дуру, то она уйдет на дно и составит компанию ранее утонувшему «Челюскину», который вел славный ледовый комиссар Шмидт. За свой подвиг они, в отличие от Шмидта, который, впрочем, никогда ничего не водил, а присутствовал, не получат наград. Не знаю точно, но этот самолет принадлежит какому-то «новому русскому». Но старики этого не знают. Они хлопочут за «народное добро». Очень рискованная операция — могут гробануться.