Эта новая символическая демаркационная линия говорит о том, что дети бума, американцы, родившиеся в период демографического всплеска 1946–1964 годов, могут оказаться последним поколением американцев, коим довелось испытать ощущение непосредственной, столь естественной для человека близости к воде и земле, на которой мы живем. Многие из нас, кому теперь за сорок и больше, видели и фермерские угодья, и леса, начинавшиеся сразу за городом, у многих были родственники в деревне. И даже если мы жили в центре города, то, как правило, были бабушка с дедушкой или тетя с дядей, которые жили на ферме или недавно приехали оттуда вместе с хлынувшей в города в первой половине XX века миграционной волной сельских жителей. Для сегодняшних молодых людей эта естественная кровная связь с землей исчезает, подводя тем самым черту, знаменующую конец второго рубежа.
На третьем рубеже оказались дети сегодняшнего дня.
Характерные черты третьего фронтира
Ни Тернер, ни Бирд не могли и предположить, как третий рубеж сформирует взгляды на природу нынешних молодых американцев и их будущих детей.
Еще окончательно не сложившийся и совсем не изученный, этот новый рубеж характеризуется по крайней мере пятью основными чертами: намечающееся отсутствие представления как в обществе в целом, так и у каждого индивида о происхождении того, чем мы питаемся; исчезновение четкой грани между машиной, человеком и животными; все увеличивающееся интеллектуальное осознание нашей связи с другими животными; вторжение диких животных в наши города (даже несмотря на то, что дизайнеры-урбанисты в городских окрестностях подменяют естественность природой искусственной); появление пригородных зон нового типа. Большинство присущих третьему рубежу черт можно обнаружить и в других технологически развитых странах, но особенно очевидно указанные изменения проявились в Соединенных Штатах (скорее всего, из-за контрастности нового образа сложившимся у нас представлениям о рубежах). С первого взгляда кажется, что между отмеченными характерными чертами нет логического соответствия, но во времена революционных изменений всегда трудно обнаружить какую-то логическую связь и последовательность.
На третьем рубеже созданный Бирдом романтический образ ребенка среди природы кажется не менее старомодным, чем изображения рыцарей Круглого стола. Здесь герои, ассоциировавшиеся с природой, оказались неуместными; тот самый Дэви Крокетт, который был символом первого рубежа, да и диснеевский Дэви со второго, исчезли и почти позабыты. Поколение, вышедшее из того времени, когда носили куртки из оленьей кожи и бабушкины платья, теперь растит поколение, для которого любая мода урбанистична — будь то пирсинг, тату и тому подобное.