На следующее утро Нэш с Поцци узнали, что строить стену куда труднее, чем они себе представляли. Для начала, прежде чем приступить к укладке, оказалось, нужно было провести массу подготовительных работ. Нужно было наметить границы, вырыть траншею, утрамбовать дно.
— Нельзя же просто так взять сложить и надеяться, что не рухнет, — сказал Меркс. — Дело нужно делать как следует.
Пришлось взять шнуры и навести параллельные линии из конца в конец поля, обозначив границы траншеи. Когда линии были готовы, Нэш и Поцци навязали на шнур колышков, на расстоянии в пять футов друг от друга, и начали их вбивать в землю. Работа оказалась занудной, когда нужно было все мерить и перемеривать, однако и Нэш, и Поцци прекрасно понимали, что каждый час этой возни сокращает им час на укладку, и никуда не гнались. Поскольку колышков пришлось вбить восемьсот, то потраченные на это занятие три дня были вполне приемлемым сроком. Они с удовольствием бы провозились и дольше, но Меркс, все время присматривавший за ними своими светлыми голубыми глазами, валять дурака не позволил бы.
На следующее утро им было выдано по лопате и велено вырыть подобие неглубокой траншеи в границах шнура. Все будущее стены зависело от того, насколько дно ее будет ровным, и потому Нэш и Поцци отнеслись к задаче со всей серьезностью, продвигаясь вперед по миллиметру. Поскольку ровное поле ровным было не идеально, им предстояло сровнять все ямки и кочки, выкорчевать сорняки и ломом или граблями убрать сидевшие в почве камни. Иногда эти камни яростно сопротивлялись. Они упрямо не желали расставаться с насиженным местом, и Нэш с Поцци трудились целых неполных шесть дней, отвоевывая каждый миллиметр будущей строительной площадки. Если камень попадался крупный, то после него, разумеется, оставалась ямка, которую следовало засыпать и разровнять, а камни следовало собрать, сложить в тачку и вывезти в ближайший лесок. Эта работа была тоже не быстрая, однако обоим по силам. К концу они даже вошли во вкус. Вся их задача на полдня с обеда заключалась в том, чтобы разравнивать дно, а потом утрамбовывать его ногами. Задача не тяжелее обычной работы в саду.
Они быстро освоились с новой жизнью. Первые три или четыре дня привыкали, познакомились с хозяйством и к концу первой недели уже все делали машинально. В шесть вставали по будильнику Нэша. По очереди принимали душ и шли в кухню, где готовили завтрак (Поцци делал апельсиновый сок, тосты и кофе, а Нэш яичницу с колбасой). Ровно в семь появлялся Меркс, который стучался к ним, и они выходили в поле начинать новый трудовой день. Потом пять часов работали, справлялись с утренней нормой, возвращались в фургон на обед (этот час не оплачивался) и после обеда трудились еще пять часов до вечера. Работа заканчивалась ровно в шесть, и начинался вечер, когда они шли назад, принимали приятный душ и садились в гостиной выпить пивка. Потом Нэш отправлялся в кухню готовить ужин (готовил он что-нибудь простое, обыкновенный ужин обыкновенного американца — бифштексы, курицу или отбивные, картошку с овощами, а на десерт — пудинг или мороженое), а потом, после еды, Поцци убирал со стола и мыл посуду. Нэш устраивался в гостиной на диване, слушал музыку или читал, а Поцци раскладывал в кухне пасьянс. Иногда им хотелось поболтать, иногда помолчать. Иногда они выходили из дома поиграть в игру наподобие баскетбола, которую придумал Поцци, — с расстояния в десять футов нужно было попасть камешком в мусорное ведро. Несколько раз, когда вечера выдавались особенно живописные, они садились на ступеньки фургона и смотрели, как за лесом садится солнце.