Чокнулись. Выпили.
Дядька ничем не закусывал, смотрел на Новикова как сыч.
— Тюрьма вещь особая, — сказал дядька, наконец. — Тюремную жизнь лучше изучить заранее, потом легче будет.
— Это вы зачем мне все это?.. — неопределенно спросил Новиков.
— Слушай, — сказал дядька твердо.
Мать почему-то во все это не вмешивалась, сидела безропотная, как на исповеди.
— Есть два зверя — они самые опасные на зоне. Один может поселиться на тебе, другой в тебе. На тебе — вошь. В тебе — петух.
Новиков хмыкнул, поскорей пытаясь разобраться, кто из названных существ разместится на нем, а кто в нем, тем временем отодвинув от себя тарелку с картошкой. Дядька, кстати, тоже отодвинул свою. Получилось вроде как Новиков сходил Е2—Е4, а дядька ответил тем же.
— Вошь в тюрьме непобедима, она на любой красной зоне выживает — а сейчас все зоны красные. Смотри, как победить вошь. Кипятишь тазик воды. Крошишь туда мыло — лучше дегтярное. Кладешь в тазик одежду — ну, трусы там, майку, — и закрываешь сверху тазик минут на тридцать. Вши там все передохнут. Но это твои вши — есть еще чужие. После стирки швы на одежде смазывай хозяйственным мылом. Ну, знаешь — хозяйственное мыло…
— Да, видел, — ответил Новиков.
— Вот, — порадовался дядька. — Когда вши смазаны… то есть когда швы смазаны мылом, вши не могут зацепиться за швы.
— Вши за швы, швы за вши, — повторил Новиков.
— Да, — согласился дядька.
— Мам, это зачем все? — еще раз спросил Новиков, пытаясь заглянуть матери в глаза.
— Другой зверь — петух, — продолжил дядька. — Но это мы лучше без матери поговорим. Слышь, сестра?
От петуха Новикова спас звонок — пришел отец.
Новиков поспешил его встретить, отец как-то странно поздоровался, стоя боком и руку не подав. Мельком глянул на сына и начал что-то там на шее поправлять у зеркала.
Пожав плечами, Новиков прошел в свою комнату.
Дядька туда заявился уже минуты через полторы, не став дожидаться отца на кухне. У них с отцом всегда были отношения натянутые. Отец считал его натуральным дегенератом и втайне подозревал, что родовая дегенеративность отчасти распространяется и на мать, но она старается это скрыть.
Когда дядька входил в комнату, Новиков заметил, что в прихожей стоит незнакомая тетка, развязывающая на себе столь многочисленные темные платки и шали, словно она черная капуста.
Дядька присел в кресло, и только сейчас Новиков заметил, что с собой гость принес бутылку, которую тут же расположил ближе к стеночке — а сам начал озираться в поисках стакана.
— Из горла не могу, — пожаловался дядька. — У тебя нет, что ли, стакана в комнате?