Восстание крестьян разрасталось в трёх провинциях.
Ласковое солнце освещало первые дни июня. От зари до зари в синее небо взлетали тысячи жаворонков. Во все времена пахарь считал жаворонка птицей, приносящей счастье, и поэтому многочисленные отряды Жаков, бродившие по Бовези, не сомневались в исходе поднятой ими гигантской борьбы.
Поговаривали, что сто тысяч вилланов сменили серпы на пики. Амьенуа, Понтье, Вермандуа, сеньория Куси, Лаонне, Нуайонне, Валуа, Бри, Гатине последовали примеру Бовези.
Эта крестьянская масса, в которой издавна бурлила злоба, рождала вождей и героев. Они принимали такие мудрые решения, которые были бы под стать опытным полководцам. Возникла партизанская война, быстрая, бесшумная, чреватая неожиданными стычками. К такой войне наёмники не привыкли и не имели в ней превосходства. Сотни стрел внезапно вылетали из зарослей, разя наповал десятки стражников. Когда к ним подходило подкрепление, в роще уже никого не было.
Дворянские поместья пылали от Ионны до Соммы.
Имя Гийома Каля внушало ужас сеньорам. Его власть простиралась над тремя провинциями. Он собирал разрозненные отряды крестьян, сплачивал их и отводил им определённые районы. Его мудрость не ограничивалась военными делами. Он знал, что сеньоры, похоронив свои давние распри и междоусобицы, объединяются и просят помощи у дофина, чтобы подавить мятеж. Крестьянам не победить одним. Поэтому Гийом послал гонцов к Этьену Марселю в Париж с просьбой о поддержке. Каля видели то здесь, то там, окружённого преданными товарищами. Как только Гийом Каль появлялся, все затруднения разрешались в мгновение ока. Простота и разумность его доводов убеждали самые упрямые головы. Усталость, казалось, не имела над ним власти. Он мог по трое суток оставаться без сна.
Глаза сверкали на его почерневшем лице, как драгоценные камни.
— Мужайтесь, — говорил он, — скоро настанет время, когда Жак Простак будет хозяином на земле. Мужайтесь, братья!
Гийом Каль сидел, как влитый, в седле, похожий на мраморного всадника. Он исчезал в предрассветном тумане или в вечерних сумерках, чтобы, появившись в других местах, вселять в сердца веру и стойкость.