С любовью, Кэйси».
Чтобы не передумать, она быстро, не перечитывая, сложила записку, отдала ее Сьюзен и уверенными шагами вышла из приемной. Только сев в такси, которое ей в конце концов пришлось вызвать по телефону, так как они явно не рыскали по этому городу в поисках пассажиров, Кэйси дала волю слезам.
* * *
В десять часов она сидела на кровати, где следовало бы сидеть и Джеффри, без малейшего намека на желание заснуть. Что ж, все к лучшему. Она должна была тогда осознать, насколько утомлена и взвинчена, и дать возможность Джеффри поставить себя на ее место.
Приехав в отель, Кэйси приняла душ, хорошо выспалась и поужинала в ресторане этого же отеля. Где-то между молочной телятиной и апельсиновым муссом она начала сожалеть о своей записке. «Как аукнется — так и откликнется», — сказала бы сестра Джоан.
И она задумалась, когда же «откликнется» Джеффри.
Громкий стук в дверь прервал ее раздумья.
— Кэйси? Это Джеффри, открой.
Она быстро засунула стопку непрочитанных газет в портфель, убрала его под кровать, притушила свет и взлохматила, будто только что проснулась, волосы.
Он постучал снова, более настойчиво.
— Кэйси!
В его сердитом шепоте прозвучала интонация, уже знакомая ей по событиям на реке в незабываемый день их знакомства. Кэйси невольно улыбнулась и соскочила с кровати. Она рывком распахнула дверь и лишь в последнюю секунду, спохватившись, попыталась притворно зевнуть, но чуть не поперхнулась и широко раскрыла глаза. Он был одет в льняной костюм кремового цвета, его волосы казались еще темнее, глаза еще зеленее. Вздрогнув, Кэйси мгновенно представила его стройное, мускулистое тело, прижавшееся к ней. В течение последних недель она упорно отгоняла от себя чувственные воспоминания о нем — о его запахе, бархатистости его кожи, звуке голоса. Так было легче. Теперь все это нахлынуло на нее с новой силой.
Джеффри облокотился загорелой рукой о дверную притолоку и, нахмурясь, смотрел на нее. Неожиданно она обратила внимание на свое одеяние: ночная рубашка из тонкой, как паутинка, мягкой полупрозрачной ткани, купленная ею в элитарном магазине здесь же, в отеле, с глубоким вырезом, окаймленным нежными кружевами, а под рубашкой — ничего. По тому, как он нахмурился еще больше, Кэйси поняла, что это не осталось незамеченным.
— Может, тебе стоило быть осмотрительнее, открывая дверь?
Его отрывистое и грубоватое замечание заставило ее очнуться.
— Отчего же? — спросила она беспечным тоном. — Я прожигаю жизнь, разъезжая в одиночестве туда-сюда, и привыкла открывать дверь любому мужчине, который стучится, называет меня по имени, говорит, что это Джеффри, и приказывает открыть дверь голосом, который мне вряд ли удастся забыть…