— Письмо — это тоже твое состояние?
— Письмо его усугубило. Я чувствовал, что вконец запутался. Все из-за работы, Анна.
Он опустил голову. Докатился — списывает собственные грехи на работу!
— Ты как-то сказал, что счастлив со мной, — медленно произнесла она, — или можешь быть счастлив вопреки всему. Теперь я этого не чувствую.
Она-то уж с ним никак не счастлива, вот что она имела в виду. Но если она все еще способна его любить, он постарается сделать ее счастливой! Как он станет ее обожать, как обхаживать!
— Чувствуешь, Анна. Кроме тебя у меня никого нет.
И тут он совсем уронил голову, неожиданно разразившись рыданиями, откровенными безнадежными рыданиями, которые прекратились лишь после того, как Анна тронула его за плечо. Он был ей за это благодарен, но ему все равно хотелось увернуться от ее руки, потому что он понимал — она прикоснулась к нему только из жалости, из чистого человеколюбия.
— Приготовить тебе что-нибудь на завтрак?
В ее голосе он уловил нотки раздраженного терпения, и они уже намекали на прощение, полное и окончательное прощение, он это знал. За драку в баре. Никогда-никогда, решил он, не проникнуть ей в то, что случилось в пятницу поздно вечером, потому что случившееся уже погребено на такой глубине, на которую не спуститься ни ей, ни кому другому.
— А мне наплевать, что вы думаете! — заявил Бруно, который сидел в кресле, подогнув под себя ногу. Он нахмурился, его тонкие белесые брови почти сошлись на переносице, а их кончики поднялись вверх как кошачьи усы. Бруно глядел на Джерарда, как мог бы глядеть доведенный до бешенства золотистый редковолосый тигр.
— Разве я говорил, что что-то такое думаю? — возразил Джерард, пожав сутулыми плечами.
— Вы намекали.
— Ничего я не намекал, — рассмеялся Джерард, пару раз передернув круглыми плечами. — Вы меня не так поняли, Чарлз. Я не хотел сказать, что вы кого-то умышленно предупредили о своем отъезде. Просто вы ненароком об этом сболтнули.
Бруно смерил его взглядом. Джерард только что намекнул, что если тут поработали свои, в чем не было никаких сомнений, то Бруно с матерью должны иметь к этому какое-то отношение. Джерард знал, что уехать в пятницу они надумали лишь в четверг после полудня. И чтобы сообщить об этом, понадобилось вызвать его на Уолл-стрит! У Джерарда нет ни одного факта, и нечего притворяться, что есть, — ему все равно не провести Бруно. Еще одно идеальное убийство.
— Так я пошел? — спросил Бруно. Джерард демонстративно перебирал лежащие на столе бумаги, словно были и другие причины его здесь задерживать.