Запахи меда, деревянного масла, какой-то рыбы и давно увядшей богородской травы тепло выплывали из коридора и вперемешку улетучивались через открытое окно.
Братья сидели на скамейке, глубоко задвинутой в угол покоя. Посередине спинка ее завершалась крестом. Вдоль стен тянулись редко расставленные стулья, облаченные в белые чехлы. В переднем углу стоял налой в малиновой парче, над ним теплилась желтая свечка.
Ожидать становилось тоскливей и тоскливей. Павел зевнул уже раза два, когда растворилась дверь и служка-монашенок оповестил, быстро кланяясь назад, в другую комнату:
— Его преосвященство!
Братья поднялись.
Архиерей вошел, нежно пощупывая на груди панагию. Глаза его были не то веселы, не то усмешливы. Следом за ним прибежал пузатый двухшерстный кот и сразу пропал у него в ногах, под рясой.
— Ваше преосвященство, владыко, — проговорил Петр и сложил руки для благословения.
— Это который Гуляев?., во имя отца и сына, — спросил архиерей, — это у которого по Волге солянычи ходят?., святаго духа…
— Тот самый, владыко, Мирон Гуляев.
— Ну, что он?
— Окажите милость выслушать, владыко, мы с жалобой.
— На кого жалоба? — перебил архиерей и недоверчиво глянул на братьев.
Кот высунул из — под рясы морду и тоже посмотрел вверх, поочередно кольнув братьев отточенными лезвиями зрачков.
— Ежели на родителя, то не похвально, ибо детям должно пребывать в повиновении.
— В повиновении, владыко, — подхватил Петр, — в страхе и повиновении. Однако, не столько на родителя имеем жалобу.
— Говорите, — вздохнул архиерей.
— Впрочем, извольте видеть, владыко, — сказал Петр, поворачиваясь к свету и поднося палец к виску, — заметину эту ношу безвинно.
— Сильно, — произнес архиерей, с любопытством разглядывая рану, — сие чем же?
— Ключами, владыко.
— Говорите.
— Батюшка наш десятый год как в кресле, обезножил, потерял свободу, и его возят. С тех пор у нас в доме покой, а работа лежит на нас, вот на Павле, да на мне. Уж вы, владыко, извините, не знаю, как сказать… но я — как на духу у вашего преосвященства. Появилась в городе девица… такая, из свободных. Впрочем, держит себя по-благородному, увлекательно, но только с виду, владыко. Вот Павел ее видал. Соблазн, владыко.
— Разумею, — сказал архиерей.
— Девице прозвище Шишкина, прежде жила в Тамбове и оттуда, говорят, бежала, потому должна была скрыться. Опоила тамошнего помещика, обобрала до исподней рубахи, словом — истинная цыганка, владыко.
— Сколько родителю лет? — вдруг спросил архиерей.
— Семьдесят первый, владыко.
— Мать жива?
— Матушка была первой у батюшки, после того мы росли с мачехой, а после того… Батюшка в страстях неудержим, владыко, с ним и ранее случалось… однако, тогда он был при ногах…