Третья твердь (Евтушенко) - страница 4

Я падал, как медленный сгусток оваций,

Как лист одинокий, сорвавшийся в темень.

Себе разрешая любить и смеяться,

Пока тень моя колыхалась меж теми,

Кто знал наизусть построенье обмана,

Приметы эпохи и рифмы столетья…

Друг-ветер хлестал семихвостою плетью

По лицам, привыкшим к подушкам дивана.

Друг-ветер бесился вдоль улицы узкой

И рвался наружу из города слабых.

Но улица не понимала по-русски.

Под ноги подвертывались ухабы.

И каменный дом, весь в декоре барокко,

Вставал на пути, загораживал выход,

Из окон аккорды тяжелого рока

Летели мне в голову, били под-дых, и

Цветы в палисадниках ярко шумели,

И женщина в платье, измятом как воздух,

С глазами Кассандры, с фигурой Рашели

Швыряла мне вслед оскорбленья и звезды.

Я падал. Я падал все дальше и ниже,

Но тень потянулась вослед неохотно,

И ветер меня поддержал, и я выжил

Среди торопливой прощальной охоты.

И долго глядел, обернувшись неловко,

На улицу, полную дыма и листьев,

Как будто в прицел дальнобойной винтовки,

Сквозь призму прозрачную призрачных истин.

Все пути отрезаны. Назад

Не вернуться. Выход замурован.

Где-то – поле, тополь и звезда,

На поляне – белая корова,

Тишина и запах сонных трав…

…Вой сирен и вонь гнилого мяса.

Остро точит лезвия и лясы

Цех разделки туш, вещей и прав.

Слепо тычусь в тесный коридор —

Пять ступеней, ванна для засола,

Ржавый кран и за спиною соло

Двух петель дверных. Свинья в упор

На крюке скользит под потолком,

Колбаса – копченая на запах.

Лужа крови, липок пот от страха,

Я бегу, с дорогой не знаком, —

Кафель, стены, жирный пол, бетон.

Боком, пригибаясь и на ощупь.

А снаружи – облако и роща,

Свежий ветер. Свет. Лицо. Бутон.

Тут гуляет просто так сквозняк

В холодильных камерах, подвалах.

Крикнул – эхо гулко хохотало,

И Харон выпрашивал пятак.

И уже поэт, а не мясник

Рядом шел, на посох опираясь,

И уже мой мертвый друг возник,

Тщетно слово вымолвить пытаясь…

Грузовик продторговский ревел,

Цербер лаял, каркали вороны,

И вахтер с ухмылкою глядел

Как шофер ругается с Хароном.

Девочка внизу бежала,

Крепко ниточку держала,

Я за ниточку привязан

Был, как шарик надувной.

И глядел веселым глазом

На припрыжки и проказы

И на дождик проливной.

Распирали смех и смелость.

Карусель внизу вертелась.

Я парил под облаками

И покрикивал на птиц.

И покачивал боками,

И размахивал руками

В свете молний и зарниц.

А луна вовсю светила,

Солнце жаркое всходило,