– Димочка, привет, это я!
Звонкий радостный голос из будущего. Ничего не понимаю.
– Ты почему не звонишь? Как ты там? Я скучаю! И что это за шум? Петарды, что ли запускаете? Фейерверк? Так день же, вроде, на дворе!
Видела бы ты эти петарды…
– Галь, всё хорошо, извини мне сейчас не совсем удобно с тобой говорить. Давай я тебе перезвоню через полчасика.
– А не обманешь? Слушай, хочешь, я к тебе приеду? У меня как раз свободная неделя будет. Начальник, представляешь, вдруг подобрел ни с того ни с сего и согласился…
Я стоял, как столб. Очень плохо соображающий столб. Возле уха – мобильник, в правой руке – снайперская трёхлинейная винтовка системы Мосина, в голове – полный бардак, столпотворение и салат оливье из мыслей и эмоций.
Чёрт, надо бы укрыться, что ли. Хотя на фига? Если всё это ненастоящее, то… Погоди. Как это – ненастоящее? Ты же всё видел, слышал и ощущал. Снимков понаделал. И сейчас все видишь, слышишь и ощущаешь. Там, в сотне метров, на территорию части прорвались немцы, идёт бой, а ты стоишь тут, как последний трус и…
И тут в меня попали.
Я выронил винтовку с мобильником и с размаха сел на землю. Не удержался, повалился на бок. Ох, как же больно… Провёл рукой по груди, поднёс ладонь к глазам. Кровь. Надо же. Вот тебе и ненастоящее… День стремительно мерк, превращаясь в чёрную и глухую – ни проблеска, ни звука – непобедимую и бесконечную ночь.
Кто-то лил мне на лицо холодную воду. Эй, да хватит уже! Я закрылся рукой и открыл глаза. Надо мной склонились двое – Ксюша и её папа Иван Сергеевич.
– Живой, – удовлетворенно констатировал папа. – А ты боялась.
Я сел и первым делом ощупал и осмотрел грудь. Всё цело, ничего болит. Только майка мокрая. Надо понимать от воды, которую на меня только что лили.
– Где мы?
Но я уже и сам видел, где. Тот же берег, где вчера заночевали у костра. А вот и сам костёр, уже погасший. Достал мобильник, глянул на часы. Значит, всё-таки сон? Или что-то было подмешено в вино, которое я пил или еду, которую я ел. Но вино-то в магазине покупалось, а вот еду Иван Сергеевич принёс из дома. Так. Хорошо здесь шутят над приезжими, нечего сказать. Ясно теперь, почему их так мало в самый разгар сезона. Но какой смысл? А по фигу, какой. Вот не нравятся им отдыхающие и всё. Меньше народа – больше кислорода.
Я вскочил на ноги.
– Ладно, – говорю. – Спасибо, что называется, за компанию. Больше мы вряд ли увидимся, так что прощайте.
– Подожди, Митя, – сказала Ксюша. – Мы догадываемся, о чём ты думаешь, но все было по-честному, без обмана. Ты и правда видел то, что видел и делал то, что делал. Хочешь, подробно расскажу? Как раненого сержанта тащили. Как лейтенант Артемьев умер у меня на руках?