В первые, самые опасные для «Адзумы», пятнадцать минут боя ее артиллеристы сделали невозможное. Они добились нескольких попаданий в «Ослябю», которые в конце концов и спасли для Японии броненосный крейсер. Один снаряд разорвался в носу русского корабля, чуть — чуть выше ватерлинии. Оконечности русского «крейсера — броненосца» не несли никакой брони (защита при проектировании серии этих броненосцев — рейдеров была принесена в жертву дальности и скорости), и пробоина вышла на загляденье — почти метр в диаметре, и частично погруженная в воду. Учитывая, что «Ослябя» уже разогнался до 17 узлов, больше после полукругосветки его машины до переборки и чистки котлов выдать не могли, напор воды стал последовательно сносить одну переборку за другой (из трех броненосцев — крейсеров типа «Пересвет» «Ослябя» отличался наихудшим качеством постройки, что и предопределило его почти мгновенную гибель в завязке боя при Цусиме…). Второй снаряд, чуть погодя, разорвался на левом крыле мостика… Ни командующий отрядом Вирениус, ни командир русского броненосца не знали о характере японских снарядов и огромном облаке осколков, которые те дают при взрыве. Получи они из Санкт Петербурга информацию об этом, давным–давно полученную «шпицем» от Руднева, они, возможно, руководили бы боем из боевой рубки, а не с мостика… Хотя и в рубку осколки, отраженные броневым «грибком» залетали во множестве. После любого близкого разрыва. Командир броненосца погиб на месте, вице — адмирал Вирениус был тяжело ранен в живот, и в себя пришел уже после боя. По штабу отряда и даже находившимся в рубке тоже прошла «коса смерти». На какое–то время нормальное управление боем и кораблем было утрачено, и, следуя последнему полученному приказу, «Ослябя» шел прямо полным ходом, все глубже садясь носом.
Добравшийся наконец до мостика старший офицер Похвистнев приказал снизить ход до малого и положить руль право на борт. Это давало шанс «Адзуме» оторваться, но зато вводило в действие и кормовую башню русского броненосца. На «Адзуме», первый попавший до отворота русский 10–ти дюймовый снаряд, полого снижаясь разворотил палубный настил, и взорвался в левом бортовом кафедраме, от удара в скос бронепалубы. Абсолютно безобидное попадание, ибо кафедрамы и предназначены для защиты бортов корабля и недопущения больших затоплений при попаданиях, но… Именно в этот момент оттуда шла перегрузка угля (если на военном корабле есть неиспользуемое пространство, его надо использовать; во времена РЯВ пространство кофердамов обычно заполняли углем, игравшем роль резерва топлива, правда резерва весьма трудно извлекаемого) в опустевшие угольные ямы крейсера, и одномоментно в угольной яме погибло полтора десятка матросов. Несколько попавших в японца шестидюймовых снарядов никак не повлияли на его резвость, а отворот русского броненосца был встречен громовым «Банзай!» прокатившимся по палубам и отсекам. Но, как показали дальнейшие события бой был еще далеко не кончен. Первый залп русской кормовой башни закономерно лег довольно далеко от японца. Но вот второй…