— Похвальное трудолюбие, — заметил Олег. — Передай привет.
— Обязательно.
Мы братски расцеловались, и я вышла из машины. Не успел бывший отъехать, как свет в окнах сестрицы погас, и вскоре она показалась в дверях. Увидев меня, Агатка нахмурилась.
— Чего торчишь под дверью и добрых людей пугаешь…
— Борюсь с искушением: долг требует вернуться к работе, здравый смысл советует смыться.
— Здравый смысл к тебе отношения не имеет.
Мы потопали к парковке, где стояла машина сестры.
— Только не вздумай рассказывать мне о своих достижениях, — предупредила она, устраиваясь в водительском кресле. — От своих проблем башка раскалывается.
— Нет никаких достижений. Бывший считает, Одинцов вполне мог убить жену.
— Ну, умом-то твой бывший никогда не блистал, не то бы на тебе не женился. Однако, по статистике, женщин чаще всего убивают мужья. Или любовники.
— Не похож он на убийцу, — со вздохом сказала я.
— Значит, собери доказательства его невиновности. — Тут Агатка посмотрела на меня и улыбнулась. — Физиономия у тебя хоть и скучная, но вполне человечья. Беготня пошла на пользу.
Ее слова окончательно убедили в том, что сестрица, милостиво разрешив мне бегать по городу, затеяла избавить меня от мук любви и, как следствие, затянувшейся депрессии. Большое ей за это спасибо. — А ты чем хандру лечишь? — не без ехидства спросила я.
— Работой. Тебе такое слово незнакомо.
Я пригорюнилась и отвернулась к окну. «Сестрица у меня молодец. Решила плюнуть и забыть — так и сделала. А мои стойкость и выдержка, где загуляли? Такой пример перед глазами… Ничего, с силами соберемся и покажем, что мы тоже не из пластилина. Жила я без Стаса столько лет и еще проживу. Куда ж деваться? Смотри как заговорила. Это пока Агатка рядом, ты хорохоришься. Героиня, мать твою… Хоть сейчас на баррикады. В одной руке знамя, в другой ружье… Надо поинтересоваться у Одинцова: оружие, случайно, в доме было? Неужели он жену убил…»
— Останешься у меня ночевать? — спросила Агатка.
— А надо?
Она пожала плечами.
— За тобой все-таки лучше приглядывать. Ясно, значит, по ночам ей тоже неуютно.
— Дашь взаймы пижаму?
— И пижаму, и тапочки, — ответила сестрица и опять улыбнулась.
Квартира у Агатки большая, при желании можно приютить десяток гостей. Я бы могла лечь на диване в кабинете, но, получив пижаму, устроилась в ее постели. Сестрица не возражала. Легла рядом, закинула руки за голову и уставилась в потолок. В темноте видеть ее лицо я не могла, но доподлинно знала: хмурится сестрица. Если брови не насупишь и челюсть как следует не стиснешь, непременно разревешься.