Мне нужно поговорить с вами насчет… насчет Тиары Кент. Если можете, свяжитесь со мной как только…
Послышался какой-то звук — порыв ветра? В кадр ворвалась рука в черной перчатке и схватила Алессерию за горло.
— Твою мать! Черт! — закричала Ева, вцепившись рукой в руку Рорка. Изображение на экране задрожало, смазалось, видно было, как телефон упал на мостовую и выключился.
— Отмотай назад, — скомандовала она, выхватывая из кармана коммуникатор.
— Сообщение от лейтенанта Евы Даллас. Срочно, ближайшую патрульную машину к… — Она на мгновение замерла, перебирая в памяти адреса, вспомнила страничку из дела Картер, назвала адрес, повторила: — Возможное нападение, жертва — Алессерия Картер, белая, тридцать четыре года, волосы темные, среднего роста. Выезжаю на место.
— Я с тобой, — сказал Рорк. — Пибоди далеко, а я под рукой. Можешь ее по пути вызвать. Ты же знаешь, что она уже мертва, — добавил он, сбегая вслед за Евой по лестнице.
— Может, ей удалось вырваться и убежать, может, он ее просто припугнул. Черт возьми, это же я ее подставила. Отдала ему прямо в руки.
— Никого ты не подставляла. — Рорк подхватил с перил ее жакет и бросил ей, другой рукой уже накидывая на себя куртку. — Это он ее подставил, в тот самый момент, когда потребовал подтвердить его алиби. Он сам ее подставил. Я поведу.
Ева знала, что так доберется быстрее и по дороге у нее будет возможность дозвониться до Пибоди и получить отчет от диспетчерской. Дома у Алессерии никто не брал трубку.
— Живо, живо, вскрывайте дверь! — рявкнула Ева. — Прямая угроза жизни, у нас все основания для вторжения. Взламывайте дверь!
Дожидаясь ответа, она молотила кулаком по колену, а Рорк тем временем отчаянно маневрировал, пробиваясь сквозь то стоящий, то вяло движущийся поток едущих на работу.
Сообщение для лейтенанта Евы Даллас. Патрульные сообщают: квартира пуста, следов взлома или насилия нет.
«Естественно, — подумала Ева. — Он не оставил следов. Он же не домой ее потащил».
— Немедленно начать поиск в радиусе пяти кварталов. Повторяю описание внешности потерпевшей: женщина, белая, тридцать четыре года, волосы черные, была одета в черные брюки, черную рубашку, красную куртку.
Ева разъединила связь и уставилась прямо перед собой.
— Сама знаю, — буркнула она, хотя Рорк ничего не говорил. — Он бы не оставил ее в живых.