Ушли и ветер, и море. Ушли. Ушли.
Она повернулась в сторону Картера, но не увидела его. Виктор тоже исчез. Оставались только этот парализованный и изуродованный Бланес и она.
Только они — и тьма.
Виктор, как кукла, послушно отлетел туда, куда его швырнула Рука. Он ударился об открытый ящик стола, где лежали диски с рассеянными записями, и почувствовал острейшую боль под коленками. Упав, он поднял столб пыли, которая заставила его закашляться. Тогда Рука ухватила его за волосы, и он почувствовал, как его поднимают в воздух в вихре ясных искорок, чистейших, как порхающие снежинки. Последовала пощечина, от которой его левое ухо превратилось в жужжащий разбитый мотор. Он попытался на что-то опереться и царапнул металлическую стену у себя за спиной. Очки исчезли. На уровне его зрачков появился лишенный радужной оболочки зрачок, настолько черный, что казался матовым. Настолько черный, что легко выделялся на фоне не столь абсолютной окружающей темноты. Послышался щелчок какого-то механизма.
— Слушай, безмозглый падре… — Казалось, что шипящий, как горелка, голос Картера идет прямо из этого глаза. — Ты на мушке 98S. Он сделан из углеродного волокна и снабжен обоймой из тридцати патронов калибром пять с половиной миллиметров. Один выстрел с такого расстояния — и от тебя не останется даже воспоминания о твоем первом пуке, ясно? — Ослепший Виктор жалобно застонал. — Предупреждаю: со мной что-то не так. Я это знаю, чувствую. Я — не я. Клянусь. С момента возвращения на этот гребаный остров я стал хуже, чем был раньше… Я могу прямо сейчас всадить вам пулю в голову, отереть ваши мозги платочком и пойти завтракать. — Ну так сделайте это, подумал Виктор, но не смог выговорить ни слова, и Картер не давал ему шансов на попытку. — Если вы снова куда-нибудь без предупреждения сбежите, если уйдете с дежурства или без разрешения включите какой-нибудь долбаный аппарат, — клянусь, я вас пристрелю… Это не угроза, это реальная ситуация. Возможно, я убью вас, даже если вы будете вести себя хорошо, но давайте попробуем. Не подставляйтесь, падре. Ладно?
Виктор кивнул. Картер вернул ему очки и подтолкнул к выходу.
Тогда все и произошло.
Она не столько осознала, сколько почувствовала его присутствие.
Она ничего не видела, не слышала шума, не чувствовала запаха. Не было ничего материального, ничего воспринимаемого органами чувств. Но она поняла, что Зигзаг здесь, в глубине зала, так же, как могла почувствовать, что какой-то незнакомец в толпе хочет только ее.
Ушли и ветер, и море. Осталась пропасть.