Прислуживавшая Рамману женщина, к его удивлению, также состояла в рядах Комитета.
«Революционные нравы? Или подачка простолюдинам?» – вопрошал себя Рамман, разглядывая разношерстную компанию.
– Нет, кроме того, что меня беззаконно лишили свободы, никаких претензий у меня нет, господин Камилен, – признался узник честно.
– Гражданин Камилен, с вашего позволения, – поправил его владелец типографии, многозначительно сверкнув очами. – Это принципиально. Видите ли, в Янамарской республике прежние сословия, согласно воле народа, отменены. Касательно же вашей свободы… Полагаю, надо перейти прямо к делу. В Дэйнл прибыл эмиссар Хереварда Оро. В том числе и по вашу душу, гражданин. И его настоятельные пожелания вашей передачи в руки Синтафа, признаюсь честно, ставят Комитет Общественного Благоденствия перед дилеммой… – и видно было, что он наслаждается всеми этими звучными названиями.
«Гражданин» выходило рычащим, так же как сладкие для слуха любого революционера слова «принципиально» и «эмиссар». Охваченного высоким гражданским порывом Камилена распирало от гордости за себя, такого умного и достойного патриота Янамари. И Рамман не видел причин, отчего бы ему не спустить выскочку из заоблачных высот на землю.
– Видите ли, гражданин Камилен, решение разного рода дилемм как раз и входят в обязанности… хм… руководителя, – улыбнулся граф вежливо.
– Бесспорно. И ваша ирония, безусловно, оправданна. Однако давайте начистоту, гражданин граф. Республика сейчас оказалась между двух огней и вести войну на два фронта неспособна.
«Вот уж точно – бесспорно, – согласился Рамман. – Хорошо хоть ты это понимаешь».
– Цена же договора с Синтафом – ваша голова. Однако… Вы были хорошим графом, народ вас любит. И выдавать вас на расправу эсмондам – не только преступно, но и неразумно. Впрочем, Комитет пойдет на это, если вы, гражданин, не подчинитесь воле народа и не присягнете Республике. Я не требую немедленного ответа. В вашем распоряжении, по меньшей мере, сутки на размышление. Завтра после полудня посланник Хереварда прибудет вновь. К тому времени Комитет должен будет что-то ему предъявить: или пленного заговорщика и мятежника, или… лидера, облеченного доверием народа и Республики.
Скорое появление Хереварда Рамман предвидел и даже ожидал, но не так быстро. Значит, его опасения подтвердились, и нынешний бунт все-таки спровоцирован эсмондами.
«Да чушь это собачья! Не нужно себя уговаривать. Эск по праву делит «славу» разжигателя янамарского мятежа с Оро. Вот уж воистину одного гнезда птенчики! – злился Никэйн. – Вот бы номер вышел, узнай все, кто кому тут доводится папашей».