– Спасибо, ваша милость, за предложение, но нет, не нужно, – осторожно отказался солдат. – А что же, ваша милость так в ночь и поскачет?
– Именно, – ролфийка встала и застегнула верхние крючки шинели. – Не буду вас лишний раз искушать, вояки. Ну, бывайте!
Честно говоря, она все-таки ждала, что кто-то из них нападет, едва она повернется спиной. Но обошлось. Видимо, ролфийка оказалась достаточно убедительной, чтобы драгуны не решились рисковать.
«Все-таки парни они неплохие, – подумала Грэйн, подстегнув драгунскую лошадь. – Сообразительные! А до Дэйнла еще скакать и скакать… Вот и погляжу, что там у них за революция! И как там мое священное змейство!»
Синеватый лик Глэнны величаво выплыл из-за туч, словно Мать яблок и змей решила глянуть одним глазком на ролфийку. Эрна Кэдвен отсалютовала ей хлыстом и дала шенкеля реквизированной кобыле.
Округлые, очень женственных очертаний холмы Янамари в пасмурную погоду казались просто серыми и немного меховыми из-за покрывающих их садов. Серые мягкие волны, но в отличие от морских – надежные и домашние.
А если продышать в покрытом изморозью стекле окошечко побольше, то можно рассмотреть маленькие домики селений с вьющимися из труб дымами, похожими на горделивые кошачьи хвосты. Этот дым пах по-особенному, чуть сладковато, а не смолисто, как когда-то в Дэрсене…
Некоторые люди помнят себя с самого раннего возраста. Цветок, нарисованный на ящике комода, камушек у порога, высокую ступеньку, еще какую-нибудь незначительную мелочь, которая бережно хранится всю жизнь. Словно затертая монетка на дне кармана лежит себе и лежит. Не купить за нее ничего, но и не выбросить.
Илуфэр помнила себя шестилетней, крошечной песчинкой в бушующем море. Огромные сизые волны и липкий ужас, залепивший рот, точно войлоком. И привкус желчи в любой еде.
Потом мама Сидже… Так звали ту женщину, которая ее растила, но скорее всего это было ненастоящее имя. Так вот, мама Сидже сказала, что младшего брата Илуфэр смыло за борт. Но девочка не помнила никакого брата, она забыла все, даже свое имя. И вместо сказок мама Сидже рассказывала приемышу об их далекой родине – земле Ходадад, о ее суровой красоте и непростой судьбе. О том, что родители Илуфэр заплатили серебром половину веса своих детей, чтобы те очутились среди энгра-хайн[2]. Это все равно дешевле, чем каждый день резать цыпленка, кролика или крысенка до самого их совершеннолетия, чтобы слабый, нежизнеспособный дух ребенка случайно не выскользнул из тела. И далеко не все решало серебро. Совет Сведущих отобрал самых здоровых и сильных малышей, безжалостно выбраковывая тех, кто не сумеет пережить плавание или сразу же привлечет внимание энгра-хайн своим болезненным видом. Так что Илуфэр повезло много раз, прежде чем она ступила на берег Энгры – земли тучных духов.