Пересилив себя, он сел. И впрямь, небо не ждало. Увы, груз его с годами становился все тяжелей! Стряхивая остатки сна, Хроан отдался утреннему ритуалу. Прислужники омыли Хроану лицо и грудь водой, настоянной на серебре, поднесли чашу пенистого сока из ягод. Между тем Блюститель, едва касаясь белых, шитых золотом покрывал, собрал их с ложа и бросил в огонь, ибо ни одна ткань не должна касаться тела Подпирающего дважды. Потом он достал из стенной ниши одежду и передал помощникам.
Согретый хмельным соком, Хроан выпрямил спину и встал посреди комнаты. Служители накинули на его плечи три плаща: красный – воинский, желтый – жреческий и синий – цвет знающих. Вечером все это тоже пойдет в огонь. Старец со служителями отступили к стене и замерли, ожидая. Через несколько мгновений с Небесной башни грянул второй удар.
Возглавляемая Хроаном процессия торжественно шла по дворцу, пополняясь высшими сановниками и жрецами, кому Обычай позволял лицезреть предстоящее. У самой лестницы на Башню их догнал Наследник. Тифон зевал и протирал глаза.
На верхней площадке Башни два жреца Времени следили за тенью острия на выбитом в камне узоре. Утро было солнечное, и чаша с песком стояла в бездействии. Третий жрец готовился ударить серебряной палицей по подвешенному на цепях бронзовому щиту.
Хроан поднялся на каменный куб в центре площадки, расставил ноги, опустил голову, вскинул руки к плечам, и тут гулкий звон в третий раз взлетел над дворцом и поплыл во все стороны, извещая народ Срединной, что небо легло на плечи Подпирающего.
Никто не увидел этого, но все почувствовали по тому, как набухли жилы на шее у Хроана, напряглись руки, согнулись колени. Тень медленно ползла по кругу. Приближенные благоговейно взирали на таинство, благодаря которому Земля не гибнет под рухнувшими небесами. Прохожие на улицах Атлы, пахари в окрестностях, подняв головы на звук бронзы, видели фигурку на Небесной башне и бормотали хвалу богам.
Блюститель неслышно приблизился к Хроану и птичьим пухом вытер пот с его лба. Как всегда, после первых усилий стало легче. Шевельнув плечами и пристроив небо, чтобы не очень давило на хребет, он стал думать о делах и заботах наступающего дня. Тяжесть на спине не давала мыслям разбегаться по мелочам, помогала выбрать главное. Он думал о сыне, вернувшемся с головой вождя бунтовщиков. Правда ли, что этот Севз был его сыном от той румяной дикарки? Или просто дерзким самозванцем? А голова – действительно Севзова?
Сегодня торжество в честь победы. Надо восхвалить и наградить победителей. Как соблюсти меру в похвалах, чтобы не вышло недостойно, но и не возвысить чересчур Наследника, которому не терпится подставить спину под небесный свод? Хроан покосился на Тифона. Тот внимательно следил за отцом – не шатнется ли под священной тяжестью.