— И шаровары в тон, — Латифа вынула одежду из коробки с видом придворного факира. — Другая одежда прибудет завтра утром.
— Мне не нужна другая, — запротестовала Джейн.
Однако, одевшись, она была вынуждена признать, что ярко-зеленый цвет отлично подходил к ее иссиня-черным волосам и белоснежной коже. Тушь и тени подчеркнули форму ее глаз, и Джейн была готова к выходу. Накинув на плечи платок, она спустилась вниз, петляя по лабиринту дворцовых коридоров. Длинный стол, накрытый в приемном зале, освещался смутным светом тяжелой люстры сверху. Гости, о которых упоминала Латифа, уже прибыли. Некоторые из мужчин были в деловых костюмах, остальные — в традиционных одеждах. Кроме того, Джейн заметила здесь и несколько женщин. Тарика нигде не было видно.
Появившийся рядом помощник эмира показал Джейн ее место. Она шла, опустив голову вниз, не желая встречаться с любопытными взглядами. Ее посадили рядом с другими женщинами, и она была этому рада.
Женщина, которая сидела слева, была врачом. Ее звали Фарра Джира, и она свободно говорила по-английски. Работала она в женской больнице. Это была очаровательная собеседница, и за разговором Джейн забыла о Тарике.
Когда наконец пришел Тарик, Джейн по его виду поняла, что переговоры с Али и Махудом прошли не слишком успешно.
Увидев среди женщин Джейн, он заметно успокоился. И спустя минуту подошел к ней.
— Все нормально? — спросил Тарик. Выглядел он уставшим.
— Да. А у тебя?
Подобие улыбки скользнуло по его лицу.
— Был трудный день.
— Уж и не спрашиваю, с кем у тебя была встреча, — пробормотала она, покосившись на Али и Махуда.
— Али имеет большую власть в Заиде.
Джейн кивнула. Она понимала, что Али важный человек в политике Заида.
— Его нельзя не принимать в расчет, — сказал Тарик. — Но он непредсказуемый. На последних собраниях Али и Махуд вступили в спор с шейхом Каримом аль-Баширом, который еще устроит всем головомойку.
— И они воюют?
— До этого еще не дошло. Но Али уверяет, что шейх Карим угрожает войной, — в глазах Тарика плескалось беспокойство. — Чем быстрее я вмешаюсь, тем лучше.
Джейн внутренне посочувствовала ему: с этим Али всегда было сложно вести переговоры.
— А как же твой отец? Ты его оставишь?
— Отец одобрил бы мой выбор. Он не допустил бы, чтобы Башир развязал войну.
— Но разве Али и Махуд сами не понимают ситуации?
— Этого никто не понимает. Кроме тебя, — и он благосклонно взглянул на нее. — А теперь прости, мне надо идти.
Через некоторое время кто-то сел рядом с ней. Она хотела было улыбнуться, но увидев, кто это, тут же спрятала улыбку.