Боже! Джейн казалось, что ей не выдержать мысли об этой потере, боль от которой она пронесла с собой через все эти пять лет.
Так что она ничего ему не должна.
Ничего!
Джейн выдержала его взгляд. Ее душа была чиста перед ним. А он — пусть отправляется в ад.
Пусть узнает, что это такое. Она — знает.
— Лина, вот для чего мне понадобилась твоя поддержка, — голос эмира задрожал. — Я причинил горе жене собственного сына.
— О чем ты говоришь, отец? — воскликнул Тарик. — Скажи мне все.
— Что ты совершил, Рашид?
И только Джейн промолчала. Ее взгляд застыл на умирающем, и холод подкрался к самому сердцу. Наверное, теперь ей уже никогда не согреться.
— Я соврал Тарику, что она совершила прелюбодеяние и переспала с другим мужчиной.
— Так это неправда? — желваки заходили на подбородке Тарика, вся кровь отлила от его лица.
— А как ты сам думаешь, сын мой?
Тарик развернулся к Джейн и пристально посмотрел на нее.
— Она говорила, что никогда мне не изменяла, а я не верил ни единому ее слову. Вместо этого… я поверил тебе, отец мой, — на его лице отразилась мука. — Мой ребенок! Джейн, умоляю, прости! Меня не было рядом, когда случился выкидыш…
Теперь он знает, что этот ребенок был его, но никакой радости от этого Джейн не испытала. Ей стало вдруг совершенно безразлично, она словно онемела, молча взирая на эмира.
— Тарик, на самом деле это был не выкидыш, — раздался старческий голос.
— Что ты этим хочешь сказать? — гнев промелькнул в глазах Тарика. — Мой ребенок жив? Где он?
— У меня есть внук? — просияла Лина.
Очень медленно эмир покачал головой из стороны в сторону. Сейчас он и в самом деле был смертельно бледен.
— Это моя вина. Когда Джейн уезжала, я дал ей денег, чтобы она сделала аборт. Я не желал, чтобы твой первый ребенок был от женщины, которая не подходит тебе.
— Отец! — Тарик был по-настоящему сражен. Он повернулся к Джейн. — Выходит, ты говорила мне правду, а я… я считал, что ты из мести ненавидишь моего отца.
Афина прижала руку ко рту.
— Рашид, ты совершил ужасные вещи.
— Я знаю, — шейх с мольбой посмотрел в лицо Тарика. — Прости, сын. Твоя мать много раз просила меня дать увидеться с тобой, пока ты рос, а я отказывал ей в этой просьбе. Тогда она пыталась через суд добиться свиданий с тобой, а я ставил ей палки в колеса. Теперь, перед смертью, я хочу покаяться перед всеми.
Тошнота подступила к горлу Джейн. Она развернулась и, быстро покинув покои эмира, промчалась по коридору в свою комнату, где тут же бросилась в ванную и склонилась над раковиной, ожидая, когда пройдет тошнота.
— Ты себя хорошо чувствуешь? — Тарик, вошедший следом, развернул ее лицом к себе.