Александр почувствовал, как холодеет его кровь от странных слов Гая, от мучительного напряжения на его лице.
— Я начну работать немедленно же, — сказал он поспешно. — Но это может потребовать времени.
— Времени у нас нет. — Гай приходил во все большее возбуждение, уставившись в небеса диким взглядом. — Звезды скапливаются, собираются воедино, разве вы не видите?
Александр вновь перепугался, увидев, как молодой француз словно смотрит, не видя, тыча пальцем в необъятность ночного неба.
— Гай, — умоляюще сказал он, кое-как поднявшись из-за стола. — Мне кажется, вы утомились. Прошу вас, успокойтесь…
Гай бешено обернулся к нему, и Александр с ужасом увидел, что в уголке его рта клубится пена и стекает по подбородку.
— Они все следят за мной, все они. Морской Краб, Пресепе[15]… вы ее знаете? Знаете про ее яд? В летние ночи она прячется от меня, но я знаю, что она там, чуть ниже горизонта, выжидает, чтобы ухватить меня своими клешнями, едва наступит осень… Да-да, Пресепе следит за мной, но я возьму над ней верх, раздавлю пятой, как Геркулес раздавил…
Александру казалось, что Гай бредит. Он отчаянно искал глазами помощи и испытал неимоверное облегчение, заметив, что к ним быстро направляется Ротье.
— Послушайте, Гай, — сказал доктор спокойно, — вы здесь простудитесь, если не оденетесь потеплее. Пойдемте со мной ненадолго в дом. Идемте же! — И он взял молодого человека за плечо.
— Нет! — Гай яростно сбросил руку Ротье. — Не прикасайтесь ко мне… — Он продолжал пятиться, пока не оказался в нескольких дюймах от низкого парапета. За спиной у него манила головокружительная чернота.
Внезапно Августа оказалась рядом с братом.
— Доктор прав, Гай. Вернись ненадолго в дом. Если хочешь, я приду к тебе. Ты устал.
Гай уставился на нее, словно не узнавая. Она была теперь без чепчика, и ее коротко подстриженные ненапудренные волосы отливали алостью в лучах тусклых ламп, которые мерцали вдоль низкого парапета. Гай протянул к ней руку.
— Твои волосы, — прошептал он. — О, твои чудесные волосы…
— Гай, пойдемте со мной, — резко сказал Ротье, бросив на Августу предостерегающий взгляд. Гай уставился на доктора почти с ненавистью, потом повернулся и начал медленно спускаться по лестнице. Доктор следовал за ним.
Августа встала рядом с Александром. С непокрытой головой, плотно кутаясь в бахромчатую шаль от поднявшегося ветра, в порывах которого дрожали и сверкали огоньки ламп.
— Бедный мосье Уилмот, — сказала она шутливо, но ее обычная дразнящая улыбка дрожала на ее губах почти как огоньки ламп на крыше. — Вас как будто ошеломили мгновенные перемены в разговоре моего брата. Неделями он спокоен, он мыслит ясно. И тут его вновь поражает болезнь, и вы сами видели, что происходит. Пьеру приходится давать ему успокоительное питье, но тогда рассудок моего брата затемняется по-иному.