— Так каким же образом вы столько о нем узнали?
— Добрый доктор нашел при нем свидетельство об увольнении со службы, помеченное «за недостойное поведение». А мы все знаем, каким жестоким наказаниям Королевский флот подвергает провинившихся. — Норленд снова отхлебнул из фляжки и не сумел подавить громкое рыгание. — Однако Карлайн попал в хорошие руки. Ротье изучал подобные случаи в Париже — преступников, почти запоротых до смерти, которых он возвращал к жизни, несомненно, всего лишь для встречи с Мадам Гильотиной. Но этого человека ожидала жизнь, а потому добрый доктор ухаживал за ним с усердием матери, выхаживающей своего первенца, так что через месяц или около того поставил его на ноги. Однако речь к Карлайну так и не вернулась. Он объясняется только жестами или пишет. Однако его появление явилось в некотором роде удачей, так как в дни своей военной карьеры он набрался знаний о подзорных трубах и небесной навигации, и теперь он помогает приводить в порядок звездные инструменты и стал Монпелье весьма полезным. — Он расплылся в медленной усмешке. — Куда более полезным, чем мог вообразить Ротье.
Вновь Александр ощутил неясную тревогу.
— Я не понимаю?
Норленд заговорщицки наклонился к нему.
— Возможно, вы не заметили, но бедняга Ротье влюблен в Августу. Только его преданность помогла ей спастись. И за это, я знаю точно, он был вознагражден одной-единственной ночью, после чего она обходилась с ним как с собакой, а он, лишь временно удовлетворив свое вожделение, вел себя как собака, следуя за ней в смиренном отчаянии, куда бы она ни отправлялась, все еще надеясь на кроху-другую со стола своей госпожи. Однако Августа принадлежит к тем, кто презирает слабость, и вскоре он ей надоел. Ее блуждающий взгляд остановился на том самом кукушонке, которого Ротье принес в ее гнездо. Вскоре она уже каждую ночь проводила в объятиях Карлайна. Быть может, она ценит, что в отличие от одуревшего доктора он не может сыпать словами нежности и любви, которые она особенно презирает в устах мужчины.
На миг видение небес, посетившее Александра в блистательном доме де Монпелье, рассеялось как сон. Неужели все это правда? Неужели красавица Августа действительно приняла на свое ложе выпоротого преступника, утратившего дар речи? Его опять обволок холод, и он совершенно протрезвел. Тут он заметил, что Норленд снова уставился в окошко и нетерпеливым жестом требует того же от него. Карета с трудом пробиралась по Гревилл-стрит, где из кабака вываливалась шумная толпа посетителей. Их лица были угрюмыми и вызывающими, а в стороне стояли шлюхи, вяло наблюдавшие за ними в надежде на заработок.