— Да, а затем санитар побрил меня и оставил сидеть голым в приемной.— Янос закурил. Повествование замедлилось, и в его голосе появилась боль от воспоминаний.— Потом они вошли, врач и полковник СС. Восс, Адольф Восс.
— Откуда вам было известно, что это Восс? спросил Хайсмит.
— Он сам сказал мне и еще добавил, что как еврею мне ни к чему мои яички, потому что по закону будут стерилизовать всех евреев, так что я хоть послужу науке.
— На каком языке он говорил с вами?
— На немецком.
— Вы свободно владеете немецким?
— В концлагере начнешь его понимать.
— И вы утверждаете, — продолжил Хайсмит, — что человеком рядом с ним был доктор Кельно?
— Да.
— Откуда вам это было известно?
— В третьем бараке говорилось, что доктор Кельно был глава всех заключенных-медиков и часто делал в пятом бараке операции для Восса. Я вообще не слышал имен других врачей.
— Доктор Тесслар. Это имя вам доводилось слышать?
— Когда я приходил в себя, в третий барак пришел другой врач. Это мог быть Тесслар. Фамилия мне знакома, но я никогда не встречал его.
— И что случилось потом?
— Меня охватила паника. Три или четыре санитара держали меня, а еще один сделал мне укол в позвоночник. Скоро у меня омертвела нижняя часть тела. Меня привязали к каталке и отвезли в операционную.
— Кто там находился?
— Полковник СС доктор Восс, польский врач и один или два их помощника. Восс сказал, что подойдет ко времени операции, и высказал пожелание, чтобы она была проведена как можно быстрее. Я по-польски умолял Кельно оставить мне хоть одно яичко, Он только пожал плечами, а когда я закричал, он ударил меня. А потом... потом он вырезал их.
— Итак, — сказал Баннистер, — у вас было достаточно времени, чтобы разглядеть лицо этого человека, пока он не надел маску?
— На нем вообще не было маски. Он даже не мыл руки. Через месяц я чуть не умер от заражения.
— Можете ли вы утверждать, — сказал Баннистер, — что были совершенно здоровым человеком до того, как вас доставили в пятый барак?
— Я ослаб от жизни в концлагере, но в сексуальном смысле я был совершенно нормален.
— Вы не подвергались раньше лечению рентгеновскими лучами или какому-либо другому, которое могло повредить ваши яички?
— Нет. Они только хотели убедиться, как быстро можно сделать эту операцию.
— Как вы можете описать отношение к вам на операционном столе?
— Они были жестоки по отношению ко мне.
— Вы видели польского врача после операции?
— Нет.
— Но вы абсолютно уверены, что можете опознать доктора, который оперировал вас?
— Все это время я был полностью в сознании. И мне никогда не забыть это лицо.