Дина вновь взглянула на маленький экран монитора, где отображался список регламентных работ по расконсервации посадочной капсулы после гиперперехода. Так, система обогрева… связь… это сделано, ага… проверка герметичности и системы регенерации воздуха… а там, у дяди Жоры, уже, наверно, на стол водрузили бутылку шампанского… и свеча в стакане… нет, вот за горящую свечку капитан точно пристрелит из бластера…
Люк над головой закрылся бесшумно, только тихонько щёлкнули электрозамки. Зашипел нагнетаемый в тесную посудину воздух — проверка на герметичность. Ага, всё в порядке. Следующий пункт…
Дину швырнуло боком, ударило о крайний ложемент, и если бы не мягкая губчатая обивка, она, вне сомнения, здорово разбила бы лицо. Мозг ещё пребывал в полном недоумении, но тело, вспомнив уроки бесчисленных земных тренировок, уже само принимало нужную позу. Защёлкнув замок привязного ремня, девушка ткнула пальцем в красную аварийную кнопку.
— Эй, что случилось! Рубка, ответьте!
Ни звука в динамике, если не считать шорохов электромагнитных помех. По спине пополз мерзкий холодок.
— Владислав Иосифович! Дядя Жора! Стасик! Эля, Эльвира!
Нет ответа. Помедлив и уже страшась того, что она сейчас может увидеть, Дина включила камеры внешнего обзора.
Звезда на маленьком экранчике монитора посадочной капсулы выглядела вовсе не так величественно и грозно, как на обзорном экране рубки управления. И уже вовсе игрушечным, ненастоящим смотрелся на её фоне медленно удаляющийся корабль, неторопливо кувыркавшийся вокруг своей оси вращения. От него то и дело отваливались какие-то детали, широким веером разлетаясь в пустоте. В корпусе игрушечного кораблика зияла обширная сквозная дыра, как и положено в компьютерной стрелялке…
Заорать от ужаса у Дины отчего-то не получилось. Вместо отчаянного крика из горла выходило какое-то невнятное не то шипение, не то бульканье.
— Владислав Иосифович… Дядя Жора…Стасик… Эля…
— Ты спишь сверх всякой меры. Клепсидра почти пустая!
— Ладно, не ворчи, Канкок. Почти, но не пустая же! Как прошло дежурство, что новенького?
Канкок, сопя и почёсываясь, уже нетерпеливо расписывался на свитке.
— Чего тут может быть новенького? Вот картинка, смотри…
Джанго разглядывал рисунок, исполненный в три цвета, то и дело бросая взгляды на мраморную плиту, где пламенел громадный, шесть локтей в поперечнике, глаз — изображение Ока, образованное встроенной в стену обсерватории стеклянной линзой. Да, рисовать этот Канкок наловчился мастерски. Око совсем как настоящее, каждая огненная прожилка на своём месте… Если бы ещё не скверный характер…