– А тут даже лучше выйдет. Машинкой можно сделать разноцветную. Полный отпад.
– А иглы точно стерилизуют?
– Ну конечно, что за глупости ты городишь?
«Я не колюсь и сексом ни разу не занималась. Вот будет невезуха – подхватить СПИД от татуировки».
– Нам сюда.
Останавливаются перед старым домишкой. Ветер шевелит камыши на крыше, крытой листами железа. Разноцветные стекла в окнах. Дверь из темно-коричневого дерева. Прямо как плитка шоколада.
– Джон, к тебе можно?
– Это ты, Стэп? Заходи.
Баби идет следом. В нос шибает сильный запах спирта. Значит, спирт тут есть, осталось проверить, пользуются ли им. Джон сидит на низкой скамеечке и трудится над плечом блондинки, расположившейся перед ним на табуретке. Шумит моторчик. «Похоже на бормашину, – думает Баби. – Надеюсь, не так же больно». Блондинка смотрит прямо перед собой. Если ей и больно, она этого не показывает. Парень у стены опускает «Коррьере делло Спорт».
– Больно?
– Нет.
– Ну больно же!
– Я же сказала – нет.
Парень читает дальше. Он, кажется, раздражен оттого, что ей не больно.
– Готово, – Джон снимает машинку и наклоняется к плечу получше разглядеть свою работу. – Великолепно!
Девушка облегченно вздыхает. Вытягивает шею, чтобы убедиться в том, что восторг Джона был небеспочвенным. Баби и Стэп подходят поглядеть. Парень отрывается от газеты и подается вперед. Все молча смотрят. Блондинка жаждет одобрения:
– Красиво, правда?
На плече тысячью цветов переливается бабочка. Кожа слегка припухла. Свежие краски от невысохшей крови сияют еще ярче.
– Обалденно красиво! – отвечает ей читатель газеты. Это, наверное, ее парень.
– Очень красиво, – вторит в похвале Баби.
– Стой, дай промокну, – Джон прикладывает к плечу кусок марли. – Промывай каждое утро, несколько дней. Смотри не занеси инфекцию.
Блондинка, стиснув зубы, старается держать лицо.
Одно точно. Джон протирает иглы спиртом, по крайней мере, после процедуры. Парень достает пятьдесят евро. Улыбнувшись, обнимает свежетатуированную девушку.
– Ай! Больно!
– Прости, солнышко.
Осторожно обнимает ее пониже и уходит из лачужки.
– Стэп, а как там поживает твоя татуировка?
Стэп задирает правый рукав куртки. На мускулистом предплечье раскинул крылья орел с пламенеющим языком. Стэп шевелит пальцами на манер пианиста. Сухожилия извиваются под кожей, орел взмахивает крыльями.
– Неплохо вышло, – любуется Джон своей работой. – Можно чуток подправить…
– Как-нибудь в другой раз. Сегодня – вот ей.
– Этой милой девушке? И что вам, синьорина, угодно получить? Уже решили, где будем накалывать?
– Ну… где-нибудь, где не очень заметно. Если предки увидят, будет очень плохо.