Мигель сказал: «No pasardn!»[64] И женщины Ответили ему: «No pasardn!» Тьма, наверное, сбила юношей с пути, потому что одна из женщин, догнав их, сказала:
— Туда нельзя, идемте с нами.
Когда глаза привыкли к ночному сумраку, они увидели, что лежат ничком на тротуаре. Взрыв отгородил их от вражеских пулеметов. Улица была завалена. Он вдохнул пыль и запах пота лежавших рядом женщин. Повернул голову, чтобы увидеть их лица, но увидел только берет и вязаную шапочку. Наконец девушка, упавшая неподалеку, подняла лицо, тряхнула каштановыми полосами, запорошенными известковой пылью, и сказана:
— Я — Долорес.
— Я — Лоренсо, а это Мигель.
— Я — Мигель.
— Мы отстали от части.
— А мы были в четвертом корпусе.
— Как нам выбраться отсюда?
— Надо сделать крюк и перейти через мост.
— Вы знаете эти места?
— Мигель знает.
— Да, я знаю.
— А ты откуда?
— Я — мексиканец.
— Ну, тогда мы запросто поймем друг друга.
Самолеты улетели, и все встали. Девушки — в берете и вязаной шапочке — назвали свои имена: Нури и Мария, а они повторили свои. Долорес была в брюках и куртке, а обе ее подруги — в пальто, с мешками за спиной. Они пошли гуськом по пустынной улице вдоль стен высоких домов, под балконами, под темными окнами, раскрытыми, как в летний день. Они слышали непрерывную пальбу, но не знали, в какой стороне стреляют. Иногда под ногами хрустели битые стекла; по временам Мигель, шедший впереди, предупреждал их, чтобы не запутались в проводах. У перекрестка на них залаяла собака, и Мигель швырнул в нее камнем. На одном из балконов сидел в качалке старик, который не обернул к ним свою обмотанную желтым шарфом голову, и они так и не поняли, что он там делает: ждет ли кого или встречает восход солнца. Старик даже не взглянул на них.
Он глубоко вздохнул. Городок остался позади; они вышли на поле, окаймленное голыми тополями. Этой осенью никто не убирал опавшие листья, прелые, шуршавшие под ногами. Он посмотрел на альпаргаты Мигеля, обмотанные мокрыми тряпками, и опять хотел было предложить ему свои сапоги. Но друг так уверенно ступал по земле своими крепкими стройными ногами, что Он понял — незачем предлагать то, что не требуется. Вон там, вдали, темнели горные склоны. Может быть, тогда сапоги Мигелю понадобятся, А сейчас — нет. Сейчас перед ними был мост, под которым бежала бурливая, глубокая река, и все остановились, глядя на нее.
— Я думал, она замерзла. — Он с досады махнул рукой.
— Реки Испании никогда не замерзают, — тихо проговорил Мигель, — они всегда шумят.
— Ну и что? — спросила у Лоренсо Долорес.