— Для Джека это не было испытанием, это было привычным образом его жизни. Что же касается уродства, то все мы чем-то изуродованы.
— Он, несомненно, делает гигантские шаги к выздоровлению, — говорит ведущая. — Итак, вы только что сказали, что в условиях заключения вам было легче контролировать Джека…
— Нет, не Джека, а все, что его окружало.
— Вы, наверное, чувствуете почти патологическое стремление — что, впрочем, вполне понятно — оберегать своего сына от внешнего мира.
— Да, и это называется материнской любовью, — чуть было не рычит Ма.
— Может быть, вы в каком-то смысле испытываете ностальгию по своему заточению?
Ма поворачивается к Моррису:
— Кто позволил ей задавать мне такие идиотские вопросы?
Ведущая протягивает руку, и какой-то человек вкладывает в нее бутылку с водой. Она делает глоток.
Доктор Клей поднимает вверх руки:
— Могу ли я… я думаю, мы все понимаем, что моя пациентка дошла до предела, вернее, уже миновала его.
— Если вам нужен перерыв, мы возобновим запись позже, — говорит ведущая маме.
Но та качает головой:
— Давайте закончим.
— Ну, тогда, — произносит женщина, растянув губы в широкую улыбку, похожую на улыбку робота, — я хотела бы, если позволите, вернуться к одному вопросу. Когда родился Джек, некоторых наших телезрителей интересует, не возникало у вас, хотя бы на мгновение, желания…
— Задушить его подушкой, что ли?
О чем это Ма? Ведь подушки нужны для того, чтобы спать.
Ведущая машет на нее руками:
— Упаси боже. Но неужели вам никогда не хотелось попросить укравшего вас мужчину унести Джека куда-нибудь?
— Унести? Куда?
— Ну, оставить его, скажем, на крыльце больницы, чтобы какая-нибудь семья его усыновила? Ведь и вас в свое время тоже удочерили. И вы были счастливы в своей семье, как мне кажется.
Я вижу, как Ма сглатывает слюну.
— Зачем мне было делать это?
— Ну, для того, чтобы он рос свободным.
— Без меня?
— Конечно, для вас это была бы жертва — и огромная жертва, — но тогда бы у Джека было нормальное, счастливое детство в любящей семье.
— У него была я. — Ма произносит эти слова раздельно. — Он провел свое детство со мной, и мне совершенно безразлично, считаете ли вы это нормальным.
— Но ведь вы понимали, что лишаете его всего, — говорит ведущая. — Каждый день его мир должен был становиться все шире и шире, а тот, что вы могли ему дать, все больше сужался. Вы, наверное, с тоской вспоминали о том, чего Джек никогда не видел. О друзьях, траве, плавании, поездках на ярмарки…
— Почему все так любят эти ярмарки? — произносит Ма хриплым голосом. — Когда я была ребенком, я их терпеть не могла.