– И начали выводить. – Николай Степанович допил стакан и откинулся на полке.
– Да уже и без того выводили потихоньку. – Попутчик чай прихлебывал мелкими, стариковскими глоточками, больше интересуясь приятной беседой. – Брюнинг, он тогда канцлером немецким был, в Рейхстаге это как свою победу преподнес, и нам с французами показалось неплохо, зачем там войска держать? Взамен ведь был решен вопрос о совместном контроле над Руром, как гарантии платежей, так что… Впрочем, это Брюнингу ненадолго помогло, все одно слетел. А в прошлом году Гинденбург адресовался к президенту САСШ Гуверу, заявлял о невозможности уплаты очередного взноса. Гувер предложил мораторий на год на все платежи по репарациям и военным долгам. Отсрочка на год не мешала и нам, и хотя британцы яростно сопротивлялись, приняли. А сейчас срок моратория истекает.
– Немцы будут платить?
– Не похоже.
– А мы?
– А зачем же? – заулыбался бывший посол. – И мы не будем. Долги военные, нечего тут… С Францией мы подписали соглашение, они нам долг сообразно уменьшают. Только англичане остались.
– Тогда что изменилось? – удивился Гумилев. – Константин Николаевич, я не пойму, чем нам немцы помешали? Воевали, конечно, но это ж полтора десятка лет прошло. Ныне вот и долги одинаково не платим, и торгуем, и столкновений, как вы про Англию говорили, нигде нет?
– Это пока их нет! – не согласился собеседник. – А немцы о реванше мечтают! Гинденбург поручил сформировать кабинет бывшему военному министру, генералу фон Шлейхеру. Редкий пролаза этот Шлейхер, сколько Веймарская республика существует – во всех политических поворотах поучаствовал, падение трех прошлых кабинетов, можно сказать, его рук дело. Но главное, в чем я вижу опасность, это в том, что он вместе с Сектом, это их сейчас, такой, знаете, негласный вождь армии, все время пытается возродить военную силу Германии. Все эти их уловки со сменой названий, подпольными частями, большой полицией, все это мы знаем. Пусть не в деталях, но знаем. Оппозиции сейчас у «президиального кабинета» Шлейхера нет, Гинденбург популярен. А теперь они – это пока секрет, но чего уж – собираются ввести чрезвычайное положение… Чайку еще будете?
– Не откажусь, – согласился полковник. К чаю он обыкновенно был вполне равнодушен, но что еще в поезде делать? Тем паче, собеседник попался удачный.
Гулькевич прервался, кликнул проводника, спросил чаю себе и попутчику и вернулся к разговору:
– Ну, запрет их некоторых партий нас, допустим, не волнует, но вот направленность политики у них четкая – сосредоточение власти, диктатура, возрождение былой мощи, а потом… – старичок поерзал на полке, потер лысину и, сбавив тон, закончил: – А потом реванш. Другого пути у них, пожалуй, и нет.