В бездне времен. Игра на опережение (Рюриков) - страница 88

На первую страницу

…В мае сего года в Карлсбаде я передал 60 000 фальшивых фунтов Рейли. Примерно через месяц я должен был получить от него перевод на мой счет в швейцарском банке «Graubayedner bank» в сумме 15 000 фунтов стерлингов, по одному настоящему за четыре поддельных. Но в июне Рейли сказал мне, что Базиль Иванов стал шантажировать итальянцев и угрожает выдать наши операции полиции. Рейли пояснил, что он дал указание Коттоне, который в это время был в Петербурге, ликвидировать вымогателя, и итальянец Иванова убил, но при этом те девяносто тысяч, которые я передал в мае, пропали, поскольку Иванов их спрятал…»

«Ай да Сидней, – усмехнулся про себя Гумилев. – Еще и себе в карман положил, нагрел компаньонов. А как Ивановым возмущался, а? Впрочем, это уже нас мало затрагивает».

А вслух спросил:

– Для суда теперь-то хватит?

– Теперь, пожалуй, хватит, – задумчиво ответил Ежевский. – Мюллер еще Швенда, это настоящая фамилия Вендинга, допрос прислал. Фриц Швенд, как выяснилось, личность известная, международный уголовник. Остальные-то фальшивомонетчики не в курсе, а вот Швенд слова Рейли подтверждает. Когда решали, что делать, именно Швенд договорился с доном Кармело, что Вито Иванова уберет. Помните, в телеграмме Коттоне от Рейли: «директором согласовано»? Вот об этом и речь. Так что с судом у нас все в порядке будет. А вот с Брасовой теперь что?

– Да кто ее знает? – ответил вместо подполковника Сиволапов. – Наверное, вышлют. Или заболеет чем-нибудь… неизлечимым. Разглашению не подлежит, слыхал такое?

Глава 3

Эндшпиль

24.08.1930 г. Российская империя. Санкт-Петербург, Зимний дворец

Император и Великий князь носили траур, смерть Михаила оказалась неожиданной для обоих. Но разговор откладывать не стали.

– Итак? – спросил Николай.

– Я думаю, операция свою задачу выполнила. Локкарта и Рейли завлекли в Россию и арестовали, Брасову разоблачили. Вот с Михаилом…

– Да. С Мишей вышло премерзостно, – передернувшись, ответил царь. Он вздохнул, отвернулся в угол, к иконам, перекрестился. Потом расстроенным тоном объяснил: – Я теперь часто молюсь. Грехов много накопилось, а конец уж скоро, чую. Помнишь Распутина?

– Гришку? – вырвалось у князя.

– Ну да, да, – мягко, но уже начиная раздражаться, ответил император. – Я же тогда, в тринадцатом году, как от ран оправился, его в деревню отослал. Без права выезда. Там он и умер, пьяный замерз зимой. Тоже смерть на мне! А будь он сейчас, хоть помолились бы вместе…

– Papá, не надо так, – начал Дмитрий Павлович. – Тебе всего шестьдесят два.

– Я знаю, – оборвал его император. – Давай вернемся к итогам операции.

Следующая страница