К счастью, даже куцых мозгов рептилии хватило, чтобы не ломиться сквозь палатки. Их животное обходило, неспешно и аккуратно… а потом сметало взмахами длинного сильного хвоста. У кострища зверь замер на миг, раздувая бока – принюхивался, потом решительно развернулся и потрусил прочь, отвлеченный запахом дыма.
– Да что же это такое! – Подбежавший Горшенин растерянно поводил дулом ружья, не зная, куда целить. – Куда ее бить-то?!
– В глаз, – меланхолично отозвался Никольский. – Как белку.
Боцманмат попытался исполнить совет буквально: шагнул к животному и упер ствол в костяной валик над глазом. Тварь мотнула головой, и «трехлинейка» отлетела вместе с Горшениным.
– Да не трогайте вы ее! – взорвался Обручев. – Вы же видите: она идет к берегу. Пройдет лагерь насквозь и двинется дальше.
– А может, все-таки… того? – предложил боцманмат, отряхиваясь. – Мяса-то сколько!
– Только не в лагере! – отмахнулся геолог. – Представляете, что будет, если хищники набегут на запах крови? Ограда сломана…
– Ей, скотине, спасибо скажите, – проворчал боцманмат, опуская винтовку.
– А я бы предложил ее привязать, – отстраненно заметил Никольский. Выражение его лица заставило геолога подумать о смирительной рубашке. И чем бы ее заменить. Что за притча – всякому, кто замещал в лагере должность медика, самому тут же требовался лекарь…
– К колышку? – саркастически переспросил Обручев.
– К чему-нибудь, – отмахнулся зоолог. – Она же совершенно ручная, разве вы не видите? Людей не боится.
– Я бы на ее месте тоже не боялся, – хмыкнул Горшенин. – Не зверь, а просто крейсер на ножках. Крокодила броненосная.
Никольский решительно шагнул к зверю, стараясь не подвернуться под удар хвоста или острие спинного рога, и шлепнул животное по раздутому пузу. Тварь отозвалась утробным урчанием и скрипом.
– Очень странно, – растерянно пробормотал зоолог, проводя ладонями по грубой пластинчатой шкуре. – Очень…
Зверюга качнула спинными шипами и перешла на быстрый шаг. Двигалась она неуклюже: передние лапы были явно короче и семенили быстро-быстро, пока бронированный купол крестца торжественно колыхался в такт поступи задних. Впереди была ограда, но животное это не смутило. Зажмурившись и не сбавляя шага, «крокодила» прошла баррикаду насквозь.
– Ско-ти-на! – взвыл получивший колючей веткой по лицу матрос. – Твою мать!..
Вырвавшись из лагеря на свободу, где не сновали вокруг людишки, ящер немного успокоился. Чего нельзя было сказать о двух немецких офицерах, только что выбравшихся из шлюпки. Потому что когда на тебя прогулочным шагом движется ящерица величиной с бегемота, это не способствует крепости нервов.